Он постучал по приборной доске. Тоже мне, Бермудский треугольник среднерусской возвышенности! Не только телефон в Хвостово не работал. Барахлила навигация у безотказного джипа. Слава богу, хоть бензин есть. Думать о том, что бензин закончится, печка выключится, и он останется один посреди леса в остывающей, словно гроб, машине, было неприятно. Чтобы отогнать безрадостные мысли, Вольский хорошенько тряхнул головой и прибавил ходу. Через полчаса в тумане замаячил размытый огонек. Он рванул на свет, но тут будто бы что-то прошелестело по стеклу, зашептало над ухом, и Вольскому показалось, что кто-то невидимый положил холодные пальцы ему на запястья.
Все произошло очень быстро. Руль вывернуло влево, и джип, заложив крутой вираж, на полном ходу стал заваливаться на бок. Это было последнее, что Вольский помнил. Он не слышал, как засвистел невесть откуда налетевший ветер, не видел, как склонились верхушки елок, как над лесом взметнулся столб бело-голубого света. Не видел он и тех, кто спустя некоторое время вышел из лесу. Издали их можно было бы принять за людей. Однако людьми в полном смысле слова они не были. Слепые, голые, они шли по опавшей хвое, глубоко втягивая носами воздух, вынюхивая дорогу. Вольскому повезло – они прошли чуть в стороне от его покореженной машины.
* * *
В половине третьего ночи, когда машина Вольского еще дымилась, уткнувшись смятым рылом в ствол трехсотлетней сосны, над лесом к западу от небольшого городка Заложное Калужской области, аккурат за старым кирпичным заводом, поднялся белый столб света и тут же опал. Это необыкновенное явление заметили всего два человека: мучимая бессонницей старуха Семенова и местный уфолог-энтузиаст. Семенова, увидев поднявшийся над ельником свет, истово перекрестилась и задернула шторку на окне. Уфолог же кинулся за полевым биноклем.
«Господи! – вертелось у него в голове. – Вот же удача какая! А я-то думаю, что мне не спится…»
Незадолго до появления над лесом удивительного сияния он вышел на балкон своей хрущевки, ближней к лесу, покурить. Стоя на балконе, словно капитан на мостике, уфолог-энтузиаст, бывший научный сотрудник, уволенный по сокращению штатов, ежился под накинутой на голое тело курткой и размышлял о высоком. Размышления отставного научного сотрудника в основном сводились к тому, что, кабы не вера в существование иных миров и иного разума, жизнь его в этом заштатном городишке была бы совершенно беспросветной.