— Горшкову позвони, — заплетающимся языком проговорила Лена.
Так Карима и сделала, а что оставалось? Ленка с Горшковым приятельствовали ещё с садика, были соседями. Особенно близки не были — в старших классах и вовсе разошлись по разным компаниям, — но относились друг к другу с теплотой, пониманием, можно сказать. Дать списать, поделиться соком, стрельнуть денег — всегда пожалуйста. Они даже в кино время от времени выбирались вдвоём, от скуки, когда другой компании не нашлось.
— Вовремя ты, — Горшков завалился на лавочку рядом со стонущей Ленкой. — Хорошо, что здесь застряли, в эту часть парка никто не ходит, только собачники, а сейчас день. А то бы точно вас директору спалили.
— Лен, вставай, — снова запричитала Карима. — Тебе домой надо.
— Да уж, подруга, давай выбираться, — Горшков подтянул на себя Ленку. — Давай, давай! Договаривались же после уроков, не утерпела, коза дурная.
— Я же немножечко… капельку, — глупо улыбалась Лена.
— Андрей, она и правда немножко, — заступилась за подругу Карима. — Вон, джин-тоник так и не допила.
Горшков потянулся к банке, понюхал.
- Ага, хорошо, что не допила. То-то я думаю, водярой несёт! Эй, коза, ты зачем водку в джин-тоник добавила? На жаре ещё!
— Во-о-о-одку? — Карима вылупилась на банку, словно оттуда полз ядовитый паук. Здоровенный, страшный, опасный, умеющий прыгать метра на полтора, как раз ей на лицо.
— Чёрт, она меня облевала! — завопил Горшков, отталкивая несчастную на газон.
Ленка счастливо смотрела в небо, всё так же беззаботно пуская слюни. Горшков орал отборнейшим матом, стирая голой рукой следы с футболки, пытаясь оттереть её о траву, кривил лицо, будто его тоже сейчас стошнит, а потом и вовсе глотнул то, что оставалось в банке.
— Вот, блин, засада, — Горшков переводил взгляд с Ленки на грязную футболку и, кажется, начинал злиться. — Как я дома покажусь, меня мамка убьёт, сказала, ещё одну вещь испорчу — конец мне, до выпускного ничего не купит.
— Пойдёшь работать, — счастливо пробулькала Ленка.
— Ага, а в языковой лагерь ты за меня поедешь, и Кембридж сдавать тоже ты будешь. Вот же понос енота, - почти завопил Горшков, Ленке всё было нипочём, а Карима испугалась.
— Я застираю, давай футболку, — быстро подскочила она к Горшкову. — Я воду видела у тебя в рюкзаке. Я застираю, честно, видно не будет, такие пятна отстирываются, — извиняясь, лепетала Карима. Нельзя мужчину злить — это она знала наверняка и на всю тысячу процентов.