– Вы и правда продали душу, профессор Фэнтон?
– Ну не то чтобы продал… – Его сухой смешок потонул в тишине. – Для начала, не поручусь, что это был князь тьмы собственной персоной. Меня мог разыграть какой-нибудь приятель-лицедей. Паркинсон из Каюса, к примеру, – с него станется. И потом…
– И потом? – повторила Мэри.
– Не считая истории с доктором Фаустом, – задумчиво проговорил Фэнтон, – дьяволу его фокусы всегда обходились слишком дешево.
– Поясните.
– Вопреки общепринятому мнению, в дьяволе нет ни капли благородства. Он выбирает себе жертв из числа простаков и нещадно мухлюет. А вот умные соперники ему еще не встречались. Если я и заключил с ним сделку, то на крючок попался дьявол, а не я.
Он улыбнулся, давая понять, что к его словам не стоит относиться слишком серьезно. И вдруг – возможно, то была лишь фантазия одурманенного человека, лежавшего теперь наверху за плотно задернутым пологом кровати, – вдруг сцена в гостиной стала еще больше походить на сон.
Бокал в руке Мэри больше не был обычным стеклянным бокалом. Он превратился в начищенный до блеска серебряный кубок. Когда Мэри поднесла его к губам, свет отразился от поверхности и в глаза Фэнтона ударила ослепительная вспышка. Говорят, свет холоден. Но Фэнтон явственно ощутил жар, словно то была вспышка жгучей ярости.
И кажется, в углу комнаты шевельнулась какая-то тень?
Но нет. Иллюзия, не более того. И в бокале, который держала Мэри, не было ничего примечательного.
– И о чем же вы попросили дьявола? – поинтересовалась девушка. – Вернуть молодость, как Фауст?
– Нет. Молодость меня не волнует.
В этих словах была толика истины: Фэнтон неустанно повторял про себя, что время над ним не властно.
– Выходит… вы попросили дать то, что недалекие люди называют вашим наваждением?
– В некотором смысле. Я попросил перенести меня в прошлое: в конкретный день третьей четверти семнадцатого века.
– О да, там вы были бы в своей стихии! – прошептала Мэри.
Как же ему иногда хочется, чтобы она не смотрела на него так сурово и внимательно. И что интересного это дивное создание находит в беседах со старым брюзгой? Загадка.
– Никто из историков, – горячо продолжала Мэри, – не знает эту эпоху лучше вас. Главное, проявляйте осмотрительность, в особенности следите за речью. Тогда ни одна живая душа ничего не заподозрит.