А все потому, что по Стрэнду гулял ветер, да не простой, а крепкий и порывистый, задувавший с Чаринг-кросса. Он гнал перед собой облака сажи, грозил сорвать шляпы и парики с голов добропорядочных прохожих, заставлял дергаться в диком танце вывески. Рассохшиеся и грязные, они, однако, поражали воображение буйством красок и сюжетов.
Вот раззявленный рот цвета новехонькой печной трубы; чуть дальше, над входом в харчевню, – зеленая русалка; а еще глаза, собачьи головы, три пьяные рыбы, и все они подпрыгивают, пляшут, качаются на волнах солнечного света, брызжа во все стороны малиновыми, пурпурными и золотыми вспышками, ветер же носится как безумный, врезается в облака сажи и, смешиваясь с ними, превращается в черный вихрь.
И все же, какой бы оглушающей ни была многоголосица вывесок, она тонула в гвалте, гомоне и грохоте, которые производили люди. Когда-то Стрэнд представлял собой солидную улицу с респектабельными домами; задние фасады их смотрели на туманные воды Темзы. Однако уже давно, задолго до Великого пожара, уничтожившего девять лет назад самые отдаленные районы – Истчип и Чипсайд, – Стрэнд пал под натиском торговцев всех мастей.
Теперь здешний воздух был наполнен омерзительной вонью, шедшей из сточных канав и канализационных труб, а от беспрестанного грохота колес о булыжники мостовой и ругани кучеров закладывало уши. Прибавьте к этому выкрики уличных торговцев, перекрываемые воплями зазывал, расхаживавших перед каждою лавкой, и вы в полной мере ощутите колорит Стрэнда образца семнадцатого века.
– Ткани, сэр! Вы пощупайте – бархат, ни дать ни взять! Но на три четверти дешевле!
– Чистейший уксус! Прозрачный, как слеза младенца!
– Медные горшки, железные горшки, чайники, сковородки – чиним все!
– А борделя лучше, – орал тем временем лорд Джордж в ухо своему спутнику, – я в жизни не видал! Мамаша Кресвелл знает свое дело, дай ей Бог здоровья!
– Что?
– Истинный храм Венеры, клянусь! Там тебя… Ник, черт побери, смотри, куда идешь! В канаву хочешь свалиться или под колеса попасть? Так вот…
Они шли уже довольно долго. Выйдя из дома, оба направились на запад по Пэлл-Мэлл, миновали длинную живую изгородь, опоясывавшую Весенние сады, свернули на юг и оказались на открытой площади, где сухая земля была сплошь изрыта солдатскими сапогами.