– Убежал, значит? – она покачала головой. – Даже обедать не стал! Видать, совсем не понравилась…
Я вспыхнула. Казалось бы, ну какое мне дело до того, понравилась я ему или нет. Нет? Так даже лучше… Но почему-то было неприятно это слышать.
– Может быть, просто спешил куда-то… – зачем-то начала оправдываться я.
В конце концов, откуда она может знать, почему он убежал?
– Еще как спешил, – усмехнулась женщина и прошла через всю комнату к кровати. – Не успел уйти, тут же повелел девицу доставить.
– Девицу?
– А то как же! – ответила она, взбивая подушку. – Красивая, фигуристая!
Это было новостью для меня. Впрочем, для меня все было новостью.
– Девиц хватает. Каждую неделю меняются… – женщина оставила в покое одну подушку и принялась за вторую. – Только те вроде как вольнонаемные. Доставили, он развлекся, получил свое – да и домой! – стукнув последний раз в мягкий подушкин бок, она обхватила ее обеими руками, прижав к животу, и посмотрела на меня с жалостью. – Таких, как ты, еще не было.
– Что значит – таких, как я? – переспросила я с испугом.
– По древнему соглашению которые. Ты-то уйти никуда не сможешь. И соглашение это не отменить. После того, как дело сделано будет, может, на кухню отправят, – она окинула меня оценивающим взглядом и вздохнула: – Да уж больно ты слабая, помрешь еще там, котлы тягаючи…
Женщина махнула рукой и отвернулась, пристраивая подушку в изголовье кровати. А у меня от этих ее слов: «дело сделано будет», мурашки побежали по коже. Что она имеет в виду? Какое такое дело? Надо было расспросить об этом, но я почему-то сказала совсем другое, глупое, неуместное:
– Видимо, из вольнонаемных девиц тоже никто особо не нравится, раз ни одну из них больше недели не держит!
Женщина удивленно выпрямилась:
– Ты придуриваешься или и правда не знаешь?
Я пожала плечами. Откуда мне знать особенности личной жизни темного?
– Чего не знаю?
Та покачала головой.
– Темный с человеческой женщиной один раз только может быть. Пока она еще девица, вроде как защита у нее от его темных чар. А вот если уже после на какую позарится, да оприходует – тут же и выпьет ее до дна, до самой смертушки.
Я похолодела. Вот значит как…
– Наш-то еще ничего, – задумчиво пробормотала женщина, ловкими движениями расправляя одеяло. – От него все живыми уходят. А слыхала иным темным до того и дела никакого нет. Пользуют бедняжек, пока те живы…