Когда отошла епитрахиль от лица умершего, на нем виделась одна только запечатленность, оставленная ушедшей из него жизнью: нечаянная радость – а мать-то, оказывается, жива!.. Но виделось это только тем, кому было чем видеть. Из обступивших умершего таких не было, поручик Ртищев и иже с ним вздыхали и ныли о том, что пушка была из некачественной стали…
– Полковник, ау!.. Что с вами?
Вместо таявшей перед глазами нечаянной радости выскульптуривалось слегка испуганное лицо генерал-полковника Гепнера.
– Простите, герр генерал.
– Ну что же, будем считать, что я получил ответ на свой вопрос.
– А полный ответ на все твои вопросы – вон он, из бинокля видать, вот что мы заслужили за себя, за тех «тогдашних».
На высоком берегу речки, по ту сторону границы возвышались остатки пятиглавого храма-громадины без куполов, без крестов, черного от копоти, в выбоинах и с травой меж кирпичей.
– М-да, вид у него такой, будто по нему прямой наводкой… – сказал, Гепнер, опуская бинокль. – А ведь я помню его, 25 лет назад я вот так же смотрел на него в бинокль. Он был совсем другим. Красавец. И я в него не стрелял.
– Нашлось кому и без тебя, – тихо сказал Ртищев.
Именно в нем служил молебен поп полковой и звал и ждал поручиков Ртищева и N и – не дозвался и не дождался.
– Герр генерал, я бы хотел, чтобы вы и сейчас в него не стреляли. Пусть он будет первым открытым храмом.
– А я и не собираюсь в него стрелять! У них там сейчас склад снарядов. 3000 штук. И я очень бы хотел использовать их по назначению, калибр подходит. Туда уже нацелен взвод десантников. И открывайте на здоровье эти развалины для культовых нужд вашего богоспасаемого народа, которого вы с моей помощью идете лечить от заразы. Правда, больные, судя по виду этих развалин, врача не вызывали. И не сверкай на меня глазами! Лучше подарок принимай.
– Подарок?
– Да, с этим ведь я и пришел. Тут мои разбойнички из седьмой дивизии вагон вскрыли из состава, оттуда идущий, – Гепнер кивнул в сторону границы, – исправно идут, согласно договору, все армейские подъездные пути ими забиты. Из-за них 200 моих танков на платформах в Белостоке застряли. А в том вскрытом вагоне… мои бандиты почему-то решили, что там водка, а там – одни иконы. Подарок фюреру от богоспасаемого народа… Да ты глазами не сверкай, а лучше подарок принимай из того самого вагона. Судя по сопроводительной бумаге, это та самая, о которой у нас речь шла.