Из благ цивилизации оперативно могло появиться только электричество.
Дров не было. Дрова привозили из Сибири. Каждый день солдатня на нескольких шишигах6 ехала на вокзал доставать тяжелые сырые осиновые и березовые бревна из полувогонов, грузить в машины и вываливать на краю батальона. Там в любое время дня всегда находились человек тридцать со всех рот, а так же часть наряда по кухне. Бревна пилились на чурки пилами системы «Дружба-2». Пилы были тупыми и работать было тяжело. Время от времени находился доброволец, который заявлял своему старшине, что умеет наточить пилу, брал напильник и окончательно губил инструмент. Кололись дрова топорами, с приваренными кроватными ножками вместо рукоятей. Хотя наряд на дрова был не легче любого другого, желающие попасть в него находились всегда – главным образом потому, что никто там не стоял у тебя над душой, а огрести люлей можно было только в случае невыполнения нормы или потери инструмента. К тому же «лесосека» находилась в непосредственной близости от «пьяного» хутора.
Не было питьевой воды. За ней каждое утро куда то ходила цистерна в сопровождении БРТа разведвзвода. Когда она останавливалась около столовой, со всех рот к ней шли дневальные с бачками. Вода отпускалась по норме – один бачок на взвод в сутки.
Тут и там вокруг батальона поднимались клубы пара – в этих местах на поверхность выходил родоновый кипяток, и тотчас исчезал в песке. Так что с наличием технической воды проблем не было – скважина давала воду в баню, умывальники и кухню. Вместе с кипятком шел природный газ, потому кипяток вырывался из труб рывками, прерывавшимися яростным шипением и бульканьем. Находились умники кипяток поджигать – из-за этого случилось несколько серьезных ожогов и один маленький пожар. Пить родоновую воду было можно, как и любую жидкость, но медицина настоятельно не рекомендовала этого делать. Так что первую осень и зиму батальон изнывал от жажды.
Вторым бичом была грязь.
Для того, чтобы по-человечески помыться, нужно было встать за час до подъема. К этому времени кипяток в умывальниках успевал остыть до приемлемой температуры. И это был единственный вариант. Для того чтобы остудить кипяток просто не было других емкостей, кроме баков над умывальниками. В батальоне имелась баня, которая располагалась в палатке возле санчасти, и мы, как и все нормальные военные, должны были посещать ее как минимум раз в неделю. Только вот мыться под душем водой, температура которой 93 градуса по Цельсию, мягко говоря – не комфортно.