Проклятье! Ей следовало догадаться. Считал её обидчивой наивной дурочкой, которая сбежала, а теперь ждёт не дождётся, когда поманят обратно. Он действительно так считал? София возмущённо скомкала в руке бумажную салфетку.
— Ты прав. Это банально и неловко, — сухо ответила София. — Я достаточно ясно дала понять, что между нами всё кончено. «Нас» больше нет.
Не желая тратить ни одной лишней минуты, София взяла сумочку и собралась подняться со стула. Но Валентин опередил её и схватил за запястье. До боли сдавил его, вынуждая сесть обратно. София вспыхнула от возмущения. Как он посмел? Знал, что она не выносила публичных сцен. Так хорошо изучил её!
— Умница. — Панов большим пальцем руки принялся поглаживать кожу на её запястье, в том самом месте, которое только что так безжалостно сжимал.
— Пусти, — предупреждающе велела София.
Валентин улыбнулся, покачал головой, но медленно отпустил её руку.
— Тебе стоит поужинать, — проговорил, как ни в чём не бывало, и ловко отрезая кусочек мяса, положил его в рот. — Я уверен, ты голодна. Так и не нашла прислугу?
— Моя жизнь — не твоя забота. Как и моя прислуга, — София раздражённо прервала его. — Я считаю этот разговор законченным. Больше не смей искать со мной встреч.
— Я вижу, тебе очень хочется расстроить своего дядю. Вот уж раздосадуется. Особенно услышав любопытнейшие отзывы в газетах о своей благочестивой племяшке. Конечно, Александр попытается замести всю грязь, но… — Валентин наигранно изобразил скорбь. — Тебе не совестно заставлять старика проходить через всё это?
— Иди к чёрту… — сквозь зубы процедила София и резко встала, в этот раз, осмотрительно не давая себя удержать и отступая от стола. — Жёлтая пресса меня не волнует. Пусть тешатся. Я не совершала никакого преступления. И твой жалкий шантаж меня не вернёт. Ты свой выбор сделал, Валентин. Я сделала свой.
— Сейчас можешь идти. У тебя, кажется, выдался тяжёлый день. Когда переутомляешься, появляются синяки под глазами и ты похожа на ведьму. Выспись. Закончим разговор в другой раз. Когда будешь способна мыслить ясно.
Софии захотелось его ударить. Она сжала руки в кулаки, и голубые глаза потемнели от негодования.
— Езжай осторожно, любовь моя, — усмехнулся Панов, накалывая очередной кусок мяса.
Она не поверила своим ушам, нервно подёрнув плечами.