Немного погодя я наконец понял, что всё ещё
находился в Роркхе. Но кроме этого совсем ничего не мог собрать
воедино. Память наотрез отказывалась возвращаться или хотя бы
немного упорядочить возникающие фрагменты воспоминаний. И перед
глазами все так расплывчато, вот же засада… Ночная партия — это все
что мог с уверенностью сказать, а остальное словно в
тумане.
Я протер глаза и понял, что только размазал
что-то липкое по лицу. Уставился на руку — вся в крови. Бегло
осмотрелся, попутно ощупывая себя. Никаких болезненных ощущений не
было. Тогда какого хрена я сидел в огромной луже крови? Да чтоб вас
всех импы и без вазелина.
Прошло еще сколько-то времени, прежде чем
зрение начало возвращаться к норме. Вот же кто-то в паре метров от
меня сидит.
— Эй… Ты меня слышишь? — мне никто не
ответил.
Я попытался дотянуться до соседа, но не
получилось, рука была ватной, словно отсидел ее. Да и по ощущениям
меня всего отсидели хорошенько. И, возможно, не один раз. Но
кое-какой прогресс все же был — я завалился на бок, не сумев
сохранить равновесие, и теперь мог поближе рассмотреть моего
молчаливого соседа.
Казалось… нет, совершенно точно, я его знал,
ну или по крайней мере где-то видел уже. Самураи очень
запоминающиеся личности, уж поверьте. И я всегда особенно
восхищался их доспехами.
Это не та средневековая рыцарская безвкусица,
когда воин выглядел как начищенный до блеска самовар-переросток. С
японцами всё совсем иначе. Даже теперь мне хотелось рассмотреть все
в малейших деталях. И это при том, что лужа крови, в которой я
барахтался, как раз и пополнялась из доспеха.
Да, хозяин столь красивой и изящной брони был
мертв. Тут к бабке не ходи, всё и так ясно. Похоже, он хорошенько
каким-то образом приложился о стену дома. Точнее кто-то ему с этим
очень помог, самому такой фокус явно было не провернуть.
Если судить по кровавому пятну на половину
стены, то удар был такой силы, что содержимое доспеха превратилось
в фарш. Или даже скорее в некую жижу. Собственно, поэтому каждый
стык и кровоточил.
Но как же он был прекрасен даже теперь.
Некогда белоснежная маска, скрывающая личность хозяина, словно
плакала кровавыми слезами. У меня уже не единожды пробежали мурашки
по спине.
Складывалось впечатление, что такая смерть и
была изначальной целью самурая. Хотя и говорят, что у них нет цели,
есть только путь. Но как же великолепен этот путь.