Возможно, было самое время подумать о том, что еще он мог бы сделать, как например, поговорить с Петром о постройке еще одного дома, за холмом.
Чертовски отвратительный одинокий маленький дом, где не будет даже Малыша, который мог бы составлять ему компанию по вечерам.
Возможно, он и знал, что должен сделать это для общей справедливости. Может быть именно поэтому он внезапно чуть вздрогнул, несмотря на теплый кафтан и не слишком холодную ночь, и именно поэтому в его горле стоял растущий ком, и он решил пойти не мешкая в дом, прочь от этих лошадей и всех прочих соблазнов, чтобы с большей пользой потратить время на чтение, поразмыслить хорошенько о происходящем и не испытывать вообще никаких желаний.
Входная дверь открылась и закрылась. Петр оторвал голову от подушки, а Ивешка прошептала:
– С ним все в порядке.
Затем раздались другие негромкие, но уверенные и знакомые звуки: домовой вновь завозился в подвале, Саша прошел на кухню, новое полено было положено в печь, из которой посыпались искры на их половину.
Кроме этого Петр расслышал как к столу была пододвинута лавка и подумал с состраданьем, что Саша опять уселся за ту проклятую книгу, выводить свои каракули и обдумывать написанное.
– Для парня это не жизнь, – произнес он, – читать весь день и писать всю ночь.
Ивешка промолчала. Он ощущал лишь ее плечо.
– Ведь ему восемнадцать лет, – продолжал Петр. – Он ведь не найдет все, что ему надо, в этой книге, Ивешка.
– Он сделал ошибку, – сказала она. – И пытается узнать, почему.
– Ошибку? Малый хочет лошадь. Почему он не может ее иметь?
– Колдун не может.
– Боже мой!
– Я говорю серьезно.
– А ты можешь ему помочь?
Она покачала головой, не отрываясь от подушки.
– Это только его дело. Его проблема. Он сам должен ответить на этот вопрос.
Отец Ивешки дал этому парню не только книгу, но и гораздо больше. Отец Ивешки перед своей смертью познакомил его с черным богом и с помощью колдовства, каким-то магическим способом, вложил в его голову все, что знал сам и без чего этот малый мог бы жить счастливо. Он передал ему нечто, значенье чего было гораздо, гораздо важнее, чем занятия чтением и письмом.
Так поступил этот дважды проклятый беспринципный мерзавец.
– Но это неестественно, – вновь заговорил Петр. – Это неестественно, Ивешка.
Она, казалось, заснула. Во всяком случае она не попыталась продолжить разговор. Так он и лежал, раздумывая о своих собственных зря растраченных годах в Воджводе, но жалел он не о них, а лишь о достоинствах провождения времени в компании.