«Наконец, я хотела заметить, что очень ценю манеру, в которой Вы разделались с процедурой ухаживания. Хотя сначала я была удивлена, но по размышлении должна сказать, что уважаю Ваше здравомыслие в подобных вещах. Полагаю, Вы разделяете мое мнение о браке: это контракт, выполняемый ради продолжения благородного рода и благоденствия общества в целом. Это праздник, который следует уважать и которым можно взаимно наслаждаться. Но не стоит выставлять напоказ чрезмерные эмоции. Я сама терпеть не могу конфликтов в доме. И считаю, что мы можем избежать множество неприятных сцен, спокойно объяснившись друг с другом, перед тем как принести обеты».
Короче говоря, Эдит не любила его, не собирается любить и считает, что любовь в браке – ненужная роскошь.
Ярость, которую Стантон испытывал, была совершенно неуместной и неприличной. Ведь это он отбросил мысли об ухаживании, закрыл дверь гостиной, полной мужчин, и фактически подкупил ее отца, ради того чтобы тот отдал ему руку дочери.
Но тем не менее чувствовал себя оскорбленным.
Нет. Не оскорбленным. Взбешенным. Оскорбление – это для жалких людишек, чьи чувства легко ранить. Но его чувства не мог ранить никто.
А Эдит еще не закончила:
«Буду крайне благодарна, если Вы ответите на письмо. Уверена, у Вас найдутся свои просьбы, и я готова их рассмотреть».
«Готова их рассмотреть?!»
В груди вырос огромный ком ярости. Она считает, что Гауэйн опозорит свои брачные обеты, взяв любовницу? Намерена рассмотреть его просьбы?!
И она вообразила, что он будет о чем-то просить? Он чертов герцог! И не просит, а приказывает!
Гауэйн почти никогда не выходил из себя. Вскинутой брови было более чем достаточно, чтобы усмирить любого, вселить сознание того, что в руках герцога – его судьба. Ему стоит сказать лишь слово, и человека бросят в тюрьму. Не то чтобы он был на это способен, но у него была власть, заставлявшая повиноваться.
Выражение ярости – орудие тупое, и такое же неуклюжее, как и ненужное. И Стантон прекрасно сознавал, что в тех редких случаях, когда терял терпение, мог наговорить много того, о чем позже жалел.
К несчастью, это был именно такой случай: гнев бросился в голову. Письмо леди Эдит было крайне неуважительным к его персоне, титулу и предложению выйти замуж.
Гауэйн сел за письменный стол и выхватил из стопки листок бумаги для писем. Ткнул пером в бумагу, разрывая ее.