Эди сложила письмо. Это не похоже на объяснение в любви, но поскольку оказалось первым письмом будущего мужа, нужно его сохранить. И ответить.
– Возможно, вы с отцом могли бы здраво обсудить все моменты разлада в вашем браке? И подумать, как их избежать?
Лила подняла голову ровно настолько, чтобы прищуриться на падчерицу, но тут же уронила снова.
– Когда ты говорила это, выглядела такой же чопорной, как твой отец.
– В самом деле?
Мысль была неприятной.
– Прости.
– Разговоры нам не помогут. Мы общаемся на более интимном уровне. А это означает, что последнее время мы совсем не общаемся.
– Кстати, ты не знаешь, что может означать «похотливая стрелка часов»?
– Не имею ни малейшего понятия. Отец будет недоволен, узнав, что твой жених написал такое грубое письмо. Кинросс не имел в виду ничего неприличного, надеюсь?
Эди широко улыбнулась.
– Хочешь сказать, мне не следует говорить отцу, что герцог заявил, будто указанная стрелка всегда стоит на двенадцати?
Лила снова подняла голову.
– Он это написал? Черным по белому? На двенадцати?!
– Так и есть.
Эди развернула письмо и перечитала снова. Оно нравилось ей все больше. Если бы она не подхватила эту лихорадку, вполне возможно, наслаждалась бы беседами с герцогом. Теперь же, когда она выздоровела, было ужасно досадно сознавать, что скорее всего очаровала будущего мужа своим молчанием, которое ее нормальным состоянием решительно не являлось.
В этот момент открылась дверь – и вошел отец.
– Простите за опоздание. Леди Гилкрист, вы хорошо себя чувствуете? – спросил он, позволяя лакею положить ему на колени салфетку.
– Голова болит. Джонас, этот жених, которого вы выбрали для Эди, прислал ей абсолютно неприличное письмо. Думаю, он…
– Вовсе нет, – перебила Эди. – Герцог Кинросс написал вполне достойный ответ на мое послание.
Отец прищурился.
– Неприлично писать его светлости. Если тебе нужны были какие-то сведения, я мог бы передать твою просьбу.
– Да, но, Джонас, написал бы он тебе о похотливых стрелках, которые стоят на двенадцати? – вмешалась Лила.
– Что?!
Отец был мастером задавать громоподобные вопросы.
– Кинросс имел в виду свою национальность, – объяснила Эди. – Он пишет, что у шотландца похотливая стрелка часов всегда стоит на двенадцати.
К ее удивлению, негодования на отцовском лице мгновенно не стало.