– График – к… матери, – поделился наблюдениями с помощником машинист другого поезда, сидя в жарко натопленной кабине паровоза, так же мудро глядя на небо и употребляя соленые рыжики с картошкой. – Если еще пару часов будет вот так, засядем на неделю – раньше снегоочистители никак не пробьются…
Машинист оказался прав – поезда застряли на несколько дней, и пассажиры вынуждены были умирать со скуки, любуясь на серое небо, плюющееся снеговыми зарядами. В конце концов молодому комсомольскому начальнику это изрядно надоело, и он, пользуясь тем, что оказался здесь самым главным, велел директору театра организовать представление для местных жителей и пассажиров – в честь надвигающегося праздника.
– Какое представление, батенька? – удивился директор – лощеный интеллигент в возрасте, презрительно посматривавший на молодого выскочку через дореволюционное пенсне. – Где? Вот в этой будке? В нее как раз влезет контрабасист и две лилии от декораций «Лебединого озера». Вы думаете, что говорите? И потом – кто из аборигенов придет смотреть балет? Вы в своем уме, молодой человек?! Вы лучше организуйте раздачу бесплатной водки – я знаю, у вас в вагоне-ресторане этого добра в избытке. Чалдоны на всю жизнь запомнят этот акт доброй воли и по весне выложат ваше имя камнями на берегу реки. А через черточку напишут, что они о вас думают. Что-нибудь, типа, гомосек… мгм… нет, это слишком сложно для них, что-нибудь попроще напишут.
– Но-но! – грозно нахмурился комсомольский начальник. – Мне кажется, вы неправильно понимаете политику партии и игнорируете важность момента. Как бы мне не пришлось по приезде в Новосибирск принять меры, чтобы вами занялись из Министерства культуры…
Директор, очевидно, не хотел, чтобы ими занимались из вышеупомянутого министерства, – он скорчил страдальческую гримасу и всем своим видом показал, что согласен на все, что угодно, – кроме министерства. А в душе затаил лютую злобу и пожелал, чтобы поезд стоял тут подольше – тогда глупый молодой повеса обязательно выкинет какой-нибудь неприличный номер, его можно будет застукать на месте преступления – с поличным взять, и тогда уж поиздеваться над гаденышем вволю! Однако виду не показал – старая школа, – смотрел доброжелательно, как мясник на жирного поросеночка, приготовленного на убой.