Мы вышли на перрон. Перрон словно из немецкого городка,
патриархального, тихого, куда не добрались новые немцы, сиречь
албанцы, банту и магрибы. Не две тысячи тринадцатого года городок,
а тысяча девятьсот тринадцатого. Чистый, каменный, повсюду клумбы.
Всё очень аккуратно, ни плевков, ни семечек-орешков, ни жевательной
резинки.
И вокзал тоже очень уютный снаружи. А какой внутри, я не
посмотрел — мы обогнули здание и подошли к автомобилю.
У автомобиля стоял водитель — в сером френче, серых же галифе,
серых высоких ботинках, а на голове — серая фуражка с гербом:
кадьякский медведь на задних лапах. Ничего удивительного, это герб
Комбината Редкоземельных Металлов. Удивительно другое — водитель
быстро, но не суетливо открыл обе задние двери.
— Садитесь, пожалуйста, — предложил управляющий.
Я сел. До Замка было метров пятьсот, отчего ж не проехаться в
автомобиле — длинном, роскошном автомобиле тридцатых годов с
открытым верхом.
Водитель вернулся на свое место, и автомобиль плавно тронулся.
Мотор был на удивление тихим.
— Электрический, — пояснил управляющий. — Ездить особенно далеко
не приходится, аккумуляторов хватает. И природа не страдает.
Он, наверное, любит читать лекции о технике. Или просто
вежлив.
— Замок, — продолжил он — говоря языком сегодняшних газет,
новодел. Но, на мой взгляд, он и тысячу лет назад был бы здесь к
месту. Иногда мне кажется, что он тысячу лет и стоит.
— А на самом деле? — спросил я.
— Его начали строить в декабре сорок шестого года, а завершили в
мае сорок восьмого. Одна тысяча девятьсот сорок восьмого. Строили
немцы, военнопленные. Не одни, конечно. Японцы тоже потрудились,
китайцы, да и на русском поту немало тут замешано. Генерал Козленко
хотел, чтобы замок был не хуже немецких, и своего добился. Это он
умел — добиваться своего.
— Генерал Козленко? А кто это?
— О, история — барышня с причудами: одних возвышает не по
заслугам, других не по заслугам прячет. Сталин не боялся никого,
кроме Берии, а Берия... Берия боялся Козленко. Таким уж человеком
был генерал. О Замке многое можно рассказать, я и расскажу —
постепенно, не спеша. Рассказ от спешки многое теряет, — машина
ехала гладко, и управляющий говорил гладко, чувствовалось — привык
разговаривать. Возможно, лекции читал. Профессор. А что? Почему бы
профессору и не стать управляющим Замка?