– Да, – криво усмехнулся он, – мне нужна женщина. – Затем добавил: – Я с женой! Смешно!
– Не понимаю, почему, – возразил шериф.
– Такой, как я, – с женщиной. Смешно.
– Ты никогда не обидишь женщину.
– Разве? – спросил Райннон. – Не знаю. У меня мозги вроде как затуманиваются. Я же тебе говорил…
– И у тебя здесь свободная жизнь, – продолжил его мысль шериф, – когда захочешь, можешь спуститься в долину и взять, а потом исчезнуть через дыру-в-стене. У тебя это хорошо получается.
– У меня это хорошо получается, – отрезал Райннон, насторожившись.
– Я, пожалуй, лягу спать, – сказал шериф.
– А я пока посижу. Звезды еще не появились.
Каредек остановился у входа в пещеру и обернулся.
– Виноваты не зимы, ветер и замерзшие скалы, – произнес он строго. – Виноват ты. Беда в самом тебе, Эннен.
– Да, правда, – откликнулся парень. – Беда во мне, это верно!
Шериф вошел в пещеру, улегся на постель из ароматных сосновых веток и заснул.
Следующие день или два они делали вид, что того разговора о жизни вообще и о будущем Райннона в частности не было. Но затем как-то к вечеру над долиной разразилась гроза и загнала их в пещеру. Они не могли развести костер: порывы ветра тут же наполнили бы их жилище удушливым дымом. Поэтому, закутавшись в просторные оленьи шкуры, – Райннон освоил индейский способ выделки этих шкур, – они сидели в глубокой тьме и курили, пока им не надоело.
– Внизу наверняка зажгли лампы, – мечтательно заметил шериф.
– Мне надо забыть, что делают внизу, – ответил Эннен.
– Нет, – возразил шериф, – ты не прав.
Он обдумывал это несколько дней. В его голосе звучала уверенность.
– Меня там ждут с распростертыми объятиями, – съязвил Райннон. – Они будут рады меня видеть.
Он рассмеялся, а шериф, прислушиваясь к его голосу, удивился. Голос юноши звучит с хрипотцой, только в зрелом возрасте голосовые связки развиваются полностью, и человек начинает говорить со звучной уверенностью. Но голос Райннона – густой, мягкий, говоривший о среднем возрасте, звучал именно так.
– Ты видел свои объявления «Разыскивается», которые развесили повсюду?
– На них я похож скорее на медведя, чем на человека.
– Их рисовал Филипсон, художник. Он видел тебя, когда ты грабил «Оверленд».
– Художник? – презрительно фыркнул Райннон. – Он на меня сработал.
– Тебя и без того достаточно хорошо знают, – сказал шериф.