Жнец. Возрождение - страница 54

Шрифт
Интервал


– Почему не проветрено? – Верона ворвалась в комнату, как вихрь, чуть не сбив стоящего на пути Дениса с ног.

– Так холодно же, – попытался возмутиться тот, предусмотрительно отступив в сторону. – Дождь же идет.

Верона Вергардовна медленно повернулась на голос, припечатывая взглядом к месту.

– Ну ладно, ладно, – Денис попятился к форточке. – Сейчас открою.

– Сейчас ты её должен был уже закрыть, – голос куратора ледяной змеей пополз по воздуху. – А открыть её надо было полчаса назад!

Денис вздохнул и потупил взгляд. За короткое время пребывания в лицее он уяснил, что спорить с Вероной смерти подобно. Женщина кивнула дежурным и принялась за осмотр комнаты. Провела пальцем по книжной полке Ратора, открыла шкафы, суровым взглядом оценила стопочки из одежды, сложенной сгибом наружу.

– Пакетики, – в голосе наставника прозвучало удовлетворение. Каждая вещь, заботливо свернутая, была уложена в отдельный полиэтиленовый пакетик. Когда Вальтер поведал Денису о том, как следует складывать вещи, парень взвыл в голос. Но, познакомившись с нравом хозяйки Медной Горы, решил не рисковать и послушно разложил и свои вещи по пакетикам.

– Гигиена прежде всего! И санитария! – назидательно заявила Верона. – Мальчики, пойдем. Времени нет.

Судя по всему, инспекция удалась.

Уже на пороге взгляд её упал на кровать Дениса. Двадцать минут парень потратил на то, чтобы сложить стрелку на покрывале. И еще десять взбивал подушку в пирамидку. Но той, видимо, нежности и внимания показалось мало. Верхушка пирамидки, которую Денис так заботливо поднимал, грустно покосилась, склоняясь на левую сторону.

Верона медленно, как в заторможенной съемке развернулась. В зеленых глазах, как показалось парню, вспыхнули настоящие искры.

– Это! Не! Пирамидка!

Влепив комнате двойку за уборку, она вышла, пообещав Денису устроить веселую жизнь.

– Ничего, – успокоил погрустневшего соседа Вальтер. – Дело в навыке. Ратора она заставляла складывать пирамидки с трех лет.

Денис ничего на это не ответил. Но с этого дня проникся к Ратору долей сочувствия.

После уборки следовал завтрак. Еще одна часть глобального испытания на прочность. Утренняя столовая – место крушения надежд и ожиданий. Именно здесь, простояв в очереди после пробежки под дождем и суровой инспекции, как никогда хотелось порадовать себя вкусной едой. Но унылая овсяная каша, комом стоящая на тарелке убивала в учениках весь полет творчества и позитива. А уж манная каша, растекающаяся до краев живописной лужицей, и вовсе рождала желание взвыть в голос. Впрочем, это было лишь дело привычки. К концу сентября Денис с удивлением стал отмечать, что если в манную кашу накрошить хлеба и засыпать сахаром, она растекается не так уж и сильно. А овсянку вполне неплохо спасает мёд из пакетиков, которого всегда было в столовой в избытке. Но верхом кулинарного мастерства, конечно же, считалась способность растопить каменный кусок масла ледникового периода над горячим чаем, не уронив его при этом, и размазать его по поверхности серого хлеба. До лицея Денис часто перебирал в еде. Но что-то подсказывало парню, что через три года учебы тут, он даже землю сможет есть без возмущения.