- Черт!
Черт! - уже не сдерживаясь заорал я; какая там благопристойность,
когда тебя куда-то начало затягивать с бешеной скоростью? -
А-а-а-а!
С диким
хрустом разошлись деревянные стеновые панели из дуба и пошла
трещина по паркету, которые еще помнил звук шагов Самого. За этими
деревянными ошметками обнажилась темно-матовые металлические
створки, которые прямо на глазах начали уходить куда-то в
стены.
- А-а-а-а!
- меня вместе со стулом запрокинуло назад и неожиданно мягко
уронило в что-то наподобие металлических салазок с подшипниковыми
роликами. - А-а-а-а!
Меня аж
трясти начало, как сумасшедшего! Как? Куда? Зачем? Почему? Салазки
со страшным скрипом (вся смазка уже давно окаменела) начали
разгоняться, а вся конструкция, включая меня любимого быстро летела
вниз.
- Ди..., -
вопль бежавшего через все помещение брата с совершенно белым
безумным выражением лица почти сразу же обрубили захлопнувшиеся
металлические дверцы. - …
Вид Бог, я
уже не орал... Охрип... Кровь с силой долбила в виски. Белыми от
напряжения руками словно в спасательный круг вцепился в ручки
стула. Ведь это сейчас было то единственное, что еще держало
меня.
- Уроды!
Твари! - бормотал я, стуча зубами и не замечая, как из надкушенной
губы идет кровь. - Гады! Куда меня тащат?
В этот
момент в темноте тоннеля, в глубины которого я продолжал
проваливаться, вдруг начали загораться старинные лампочки.
Соединенные между собой толстенными кабелями, опутанными паутинной,
они светили тусклым светом и попеременно моргали. В какой-то момент
древние лампочки, произведенные еще в далеком 1941 г., начали
взрываться, осыпая меня мелкой стеклянной взвесью.
- А-а-а! -
пытаясь прикрыть руками, орал я как умалишенный. -
А-а-а!
Наконец,
движение салазок, на которых как влитое держался стул со мной,
начало замедляться. Через какое-то время раздалась череда мягких
металлических щелчков; эта сработали механические стопоры, которые
были призваны замедлить и, в конце концов, остановить падение этого
эрзац-лифта.
- Бл-ть,
приехал...Кхе, кхе, - еле слышно забормотал я, тяжело откашливаясь
от поднявшейся в воздух многолетней пыли. - Кхе, кхе, кхе. Покажись
только падаль...
Тогда я,
конечно, пытался хорохориться, убеждая самом себя, что вот-вот все
разрешиться может глупой шуткой или какой-то аварией. Я что-то
бормотал, сыпал проклятьями. Словом, старался хоть как-то привести
себя в чувство!