– А вечер?
– Вечером я к Юрке Прокудину зашел. Он как раз с Ялты приехал. Большой человек – при деньгах был. Он чего-то, говорил, на базаре продал. Мы с ним, конечно, понемногу выпили и тихо-мирно разошлись по домам.
Я остановил Дахно:
– Вы это точно помните?
– Точно. Выпили-то красного, да и того по полбутылки…
… Вопрос. А что Прокудин продал в Ялте?
Ответ. Не знаю. Он только сказал, что был на барахолке, а чем торговал – не говорил.
Вопрос. Есть ли у вас оружие?
Ответ. Нет, и не было никогда. Удочек штук пять да сачок – это держу, а оружие мне ни к чему. Я человек мирный…
Я отодвинул протокол допроса:
– Ну что ж, мы это все проверим…
– Тогда я пойду пока? – оживился Дахно.
– Не стоит, – ласково сказал я. – Пока воздержитесь…
Вот такие пироги. А Прокудин утверждает, что он ни с кем не выпивал и с Дахно почти не знаком.
Я отправил Дахно на судебно-медицинскую экспертизу. Необходимо было, во-первых, выяснить группу крови на его пиджаке и сравнить с группой крови убитого. Во-вторых, хотя бы приблизительно установить время, когда он порезал ладонь.
Конечно, не скажу, чтобы этот Дахно вызвал во мне бурю гражданского негодования. Не было бури в моей душе. Да и устал я уже к тому времени здорово. Но вот чувство досады он у меня вызвал, это точно.
Меня иногда упрекают в нетерпимости, но я считаю, что с такими барбосами возиться надо поменьше. И никто меня в этом не переубедит. Вот мы боремся с преступностью. Боремся организованно. Причем начинаем борьбу грамотно – с изучения причин, порождающих преступность. Даже институт такой специальный есть.
А вот этому Дахно наплевать и на институт, и на всю нашу борьбу. Он сам, может быть, не совершил еще преступления. Но такие ребята – прекрасная среда для возникновения преступности.
– Ну-у, фрукт, – сказал я Климову. – Слушайте, а чего вы в самом деле с ним тут чикаетесь? Он же форменный тунеядец!
– Оно конечно, – согласился Климов. Потом сказал осторожно: – Глупый он еще…
Я удивленно посмотрел на Климова. А он продолжил:
– Двадцать пять лет мужику, а все с пацанами запруды на речке ставит…
– Ну и что?
– Безобидный он. И все же действительно сирота, – тихо сказал Климов.
– Да что вы такое говорите, Климов? – сказал я с искренним недоумением.
Климов как-то испуганно, торопливо стал объяснять: