Спешу к двери. Но она распахивается прямо перед моим носом.
В палату деловито входит Надежда из патологии. А следом не торопясь шагает сам Торганов.
- Вот, Валерия Васильевна, ваша личная медсестра. Вас друг другу представлять не нужно.
- Не беспокойтесь, Виктор Петрович, - сдержанно сообщает Надя. – Лера меня хорошо знает. Правда? – обращается ко мне.
- Конечно, - киваю и я. И тут же замираю от запоздалой догадки. – Подождите… Как личная медсестра? Я не просила.
- Так меня Тима нанял, - улыбается Надежда и добавляет недовольным тоном. – Я же из роддома уволилась. Теперь буду тебе помогать детей нянчить, - заявляет она, проходя в спальню. Наклонившись, смотрит на малышей.
- Ах вы, маленькие котятки! – воркует ласково.
Замечаю, как темнеет взгляд Торганова.
Наверняка что-то с детьми!
- А они недолго спят? – спрашиваю взволнованно.
- Не паникуйте, Валерия Васильевна, - улыбается главный врач. Но тоже подходит к люлькам. – Новорожденные обычно просыпаются только поесть…
- Я боюсь. А вдруг синдром апноэ, - тяну жалобно.
- С вами, Валерия Васильевна, не соскучишься, - вздыхает он и добавляет с улыбкой. – Но теперь Надежда Алексеевна рядом. А это самый лучший монитор.
- Сам ты монитор, придурок, - морщит нос Надя, как только за Торгановым закрывается дверь.
- Меня Тимофей Сергеевич назвал ксероксом, - усмехаюсь горько.
- Да, Тима говорил, что девчонки на тетю Розу похожи, - беззаботно отмахивается Надя и тут же становится серьезной. – Ложись, Лера. Отдыхай. Я сейчас тебе обед принесу. И в детское отделение смотаюсь. Нужно детям ГВ наладить.
- Хорошо, - соглашаюсь я.
«А ты об этом не подумала! – охаю мысленно. – Все о Морозове размышляешь. А о самом главном забыла!»
Хмурюсь невольно.
- Ты опять реветь надумала? – строго спрашивает Надежда. – Тима предупреждал, что ты все время плачешь… Не смей. Это для детей вредно. Они же с тобой одно целое.
- Я за обедом. Веди себя хорошо, - шутливо грозит мне пальцем.
- Слушаюсь, - отвечаю кисло.
И вернувшись к дочкам, снова всматриваюсь в маленькие личики.
- Обложил нас со всех сторон ваш отец, - шепчу тихонечко. – Но мы же девчонки смелые, правда?
20. Фей или бультерьер?
Тимофей
«Устал я», - вздыхаю, подъезжая к дому. Голова раскалывается. Сейчас бы поспать. Сказывается сильное напряжение. Даже после судебных заседаний я чувствую себя лучше.