— М-м, — недовольно замотала я головой, пытаясь уйти от этого процесса.
— Куда? — вернул он меня рукой обратно в то положение, которое ему было бы удобно. — Расстегни рубашку. Хочу видеть твою грудь.
Снова тяжело задышала. Он что, собрался заниматься со мной сексом прямо здесь, в подвале? На этой жёсткой лавке? Хотя какая разница, где это чудовище лишит меня девственности? Даже если это случится на Багамах, мне от этого легче не станет.
— Расстегивай, — рыкнул он и натянул край ворота так, что нитки треснули в его руке.
Судорожно стала вынимать непослушными пальцами пуговицы из петель. Опустила руки, когда пуговиц больше не осталось. Рубашка повисла на моих плечах и разъехалась в стороны, открывая жадному мужскому взгляду мою грудь и живот.
— М-м, — простонал он, взял обе груди в ладони и сжал их.
Он смотрел на них, гладил, задевая соски, и моё дыхание против воли тоже сбивалось. Касания груди снова нежные, и они находили во мне отклик несмотря на всю эту ситуацию.
Бряканье бляшки ремня и звук расстегивающейся молнии. Прямо возле моего лица оказался мужской член. Его член. Я не хотела смотреть, но и перевести взгляд не получалось, потому что я прекрасно понимала, что сейчас ЭТО окажется у меня во рту. Я не знаю, какие ещё бывают члены у мужчин, но этот явно не из маленьких... Хотя лучше бы у него был стручок, который точно меня бы не порвал.
Его орган налился до отказа и выглядел очень напряжённым. Ему явно необходима разрядка, венки очень чётко проступали на бархатной коже. Головка уже довольно сильно набухла. Гор еле сдерживал свои желания.
— Ты меня завела, девочка. Придётся тебе помочь мне остыть. Если не хочешь лишиться девственности на этой жесткой лавке прямо сейчас. Бери.
Завертела отрицательно головой, но мой подбородок опять поймали властные длинные пальцы, а губ коснулась головка члена.
— Будешь послушной — не заставлю глотать.
Мои глаза стали ещё шире. Я поняла, о чем речь, хоть и не делала ни разу минет. Он кончит мне в рот и вынудит глотать его сперму, иначе я просто не смогу дышать.
По моим щекам бежали слезы. Не переживу такого унижения.
— Что такая несмелая вдруг стала? — спросил он. — Лицо когда царапала, была смелее.
Я разрыдалась еще громче.
— Простите меня! Не заставляйте... Это слишком. Я не буду больше вас...трогать.