Деньги я
взял и зашёл купить – грешен, сам люблю книги. И тут всё пошло не
так – пара полицейских сравнили меня с каким-то портретом и вывели,
посадили в УАЗик, искренне пообещав доставить меня до дома или
автобусной остановки если обознались. А уже в участке появился
очень необычный человек, к которому они относились с большим
почтением и называли Иван Гансович.
Иван
Гансович, блондин лет сорока с пронзительным взглядом и лицом
потомственного аристократа забрал меня и я оказался в другом месте.
Тогда я долго гадал, что случилось такого, что мной занялись
кланы?
Долго
гадать не пришлось. Ошибка быстро вскрылась, стало понятно, что
взяли не того, но всплыли другие проблемы – бюрократические
заморочки, плюс нужно было встать на очередь вместе с людьми
подобными мне.
Вот тут
меня и нашёл Вадим. Коротко рассказал про то, что ситуация такая
была много раз, что разбираться будут пару месяцев. Узнав, что я
неодарённый, а точнее, что мой уровень Лебена стремиться к нулю
сказал, что ещё могут протянуть время. А потом я оказался на этом
столе.
…Сначала,
когда меня резали, я просто мычал сквозь кляп, потом стал пытаться
отвлечься от дикой боли, и только потом стал пытаться избавиться от
дикой боли. Одарённые способные творить чудо начинают с мелочи –
пытаются сдвинуть соломинку, чтобы тренироваться. Искренне желают,
чтобы она сдвинулась. Я же пытался представить, что мои раны как бы
«замерзают», как от «местной» анестезии, а я прекращаю чувствовать
боль.
Сначала
получалось почти без эффекта, но пытки и неподвижность, и
отсутствие других занятий заставляли применять это раз за разом.
Потом стало получаться лучше, и я смог уменьшить ту боль, которую
терпел. А потом смог отключать боль полностью. Это случилось
потому, что я облучился.
…Я
прислонился к стене и тяжело задышал. Голова кружилась, а меня
самого мутило – пребывание в таком месте не способствует здоровью.
Сейчас следовало прийти в себя и валить отсюда как можно быстрее.
Вряд ли эти двое уродов обрадуются если увидят, что я смог сбежать.
Совсем не обрадуются, а угостят тумаками и приведут сюда обратно,
до того, как кто-то об этом узнает. Слабость накатила
волной.
Держась за
стенку, я открыл дверь и оказался в небольшом кабинете с письменным
столом и шкафом, даже пара стульев и кушетка имелась. Здорово.
Можно присесть и отдохнуть. Да и хотя бы какую-то одежду следовало
найти, потому, что я до сих пор ходил голым, а за стенами сейчас
ночь. Часы на столе показывали три часа ночи. Долго же я
провозился. Зато сейчас точно все спят. Самые чёрные часы перед
рассветом – три часа и четыре часа, время когда спят
все.