- Ах ты.. - она невольно подалась вперёд и, потеряв равновесие,
оказалась почти что на Николае. Он перехватил её за шею и помогая
себе правой рукой окончательно наклонил к себе.
- Повтори пожалуйста, я не расслышал.
Она совсем не сопротивлялась. Хоть и покраснела, как помидор.
Николай практически не держал её, а она стояла наклонившись,
опираясь согнутыми руками на край койки. Халат распахнулся, её
груди касались его кожи. Майер прикусила нижнюю губу и смотрела
куда-то мимо.
- Ненавижу тебя, - тихо прошипела она, - почему ты.. такой?..
Придурок!
- Катрин.
Она глянула на него и зажмурилась. Николай провёл рукой по её
волосам, потом дальше по спине, затем ещё дальше. Она дрогнула,
шумно вздохнув, будто её пробрал озноб. Рука сама собой оказалась
на упругой заднице Катрин. Соколов подтолкнул её, привлекая на свою
койку. Такая невозможно красивая женщина, прямо в его руках. Она
взбрыкнула, как строптивая лошадь, вырвалась, выпрямляясь. Впилась
в него горящими глазами и вытянулась, как по стойке смирно. Халат
остался распахнутым, открывая взгляду всю прелесть её наготы.
Николай откинул с себя простыню и резко встал. Левая нога напомнила
о себе жгучей болью, голова закружилась, он едва не полетел на пол.
Но упершись голым задом в койку, устоял. Откинув полы её халата,
ухватил Майер за задницу и повернул, меняясь с ней местами. Боясь,
что опять закружится голова, Соколов подтолкнул её, заставляя сесть
на койку. Не отрывая взгляд от его глаз, Катрин подчинилась, едва
заметно противясь.
- Я об этом пожалею, - выдохнула она, тряхнув своей белокурой
гривой, - и ты тоже
- Катрин! - воскликнул Николай и не в силах больше сдерживаться,
повалил Майер на койку, прижал её собой, - к чёрту твои сожаления.
Жизнь продолжается. Я больше не играю по правилам.
Она хотела что-то сказать, что-то резкое. Но Соколов заткнул ей
рот неуклюжим поцелуем. И лейтенант Майер сдалась. С жаром и дрожью
ответила на поцелуй, вцепившись ногтями в его плечи.
Они прибыли на место с больше чем суточным опережением
расписания. Последний прыжок, едва проснувшись и с трудом
оторвавшись друг от друга. Сразу после чашки кофе и до завтрака.
После прыжка Катрин молчала. Он тоже не знал, что говорить. За
завтраком пытались улыбнуться, сначала он, потом она. Разговор не
клеился. Вот они и на месте, система Арахна Зеро, «Ворота Арахны».
Николай уже знал, что сразу по прибытии, они расстанутся. Груз, что
Катрин получила, ждали в Арахне Один. Четыре часа до орбитальной
станции летели поглядывая друг на друга и почти не разговаривая. У
Катрин глаза были на мокром месте, а Николай не знал причины этого.
Только догадывался, что в жизни лейтенанта Майер случилось нечто,
что заставляло её держаться особняком и пить в одиночестве. А он не
только нарушил это её одиночество, но и задел в ней ещё что-то.
Что-то, что она старательно топила в вине.