Элай, Хармана и Герфегест, занимавшие самые что ни на есть почетные места под роскошным балдахином, скучали вместе со всеми.
Элай все чаще бросал косые взгляды на Харману. Лицо Хозяйки Дома Гамелинов было непроницаемо, ее взор застыл на финальной беговой черте. Губы ее были плотно сомкнуты. «Невозможно поверить, что еще ночью эти губы были такими услужливыми», – уязвленно подумал Элай.
Над Беговым Кольцом курилась серая осенняя пыль. Частички этой пыли смешивались с запахом духов госпожи Харманы, и запах этот для Элая был сродни безумию. В чреслах Элая, который все еще был не в силах стряхнуть с себя наваждение минувшей ночи, медленно, но неумолимо подымалась свинцовая волна страсти. Ее не остановить.
Герфегест не смотрел ни на Харману, ни на Элая. Все его внимание было сосредоточено на Тай-Кевре.
Глава Дома Пелнов явился на Игрища последним. Глава Дома Пелнов сдержанно, но, как показалось Герфегесту, вполне искренне засвидетельствовал свое почтение Гамелинам и свою радость по поводу того и по поводу этого.
Все три файеланта Пелнов были сравнительно небольшими трехъярусными кораблями и не представляли для Гамелинов ни малейшей угрозы. Но на душе у Хозяина Гамелинов было неспокойно.
Распутного вида женщина, которую привез с собой Тай-Кевр, обернулась и, сделав призывный знак веером, бросила на Герфегеста быстрый испытующий взгляд. Что она хотела сказать? «Давай встретимся сегодня вечером после ужина?» «Я знаю, как доставить удовольствие настоящему воину?» Нет, что-то непохоже.
В пятом забеге участвовали три колесницы. От Хевров, Гамелинов и Пелнов. Сигнальная труба швырнула осеннему солнцу высокую протяжную ноту.
Возничие подхлестнули лошадей. Забег начался.
Полкруга колесницы шли колесо в колесо. Потом возничий Хевров начал отставать. Конечно, какие могут быть лошади у Хевров? Они и так держались слишком долго. То ли дело грютские скакуны Гамелинов – подарок самого Элиена!
Колесница с черными лебедями на гнутом передке из орехового дерева уверенно рванулась вперед. Герфегест хорошо знал возничего – незаконного сына Артагевда от чахоточной белошвейки из Авен-Рамана. Это был бойкий и лживый малый, ни в чем не похожий на своего доблестного отца. Верткий, недалекий и безграмотный, зато прекрасно владеющий спаркой кинжалов и длинным боевым цепом с кожаной петлей для кисти.