— Обширный список, — присвистнул
Магеллан, сделав глоток из бутылки газированной воды. — И как так
получилось, что я отправился на операцию гол как сокол?
— У меня нет данных.
Магеллан подошёл к своему
обмундированию, забрал пистолет и, чтобы скоротать время, взял с
собой в спальню НПК. За окном уже темнело, и он не заметил, как
сирена перестала тревожить эти места своим противным воем. Стало
так тихо, будто и не было в этих краях самого настоящего
апокалипсиса. Похоже, все твари мигрировали в другой район города,
наконец оставив Магеллана в покое. Только надолго ли?
— Кто-то там наверху очень сильно
облажался, Бета. И я заставлю его за это ответить.
Она предпочла промолчать, и Маг её
не винил. Они оба были подневольными пешками. Правда, десантник в
данный момент времени был свободнее в этом отношении из-за потери
памяти. Только надолго ли?
— Я действительно могу здесь
отдохнуть?
— Да. Я подключилась к видеосерверу
этого здания и наблюдаю за всеми передвижениями на улице. Если
начнётся жара, я тебя разбужу.
— И как ты поняла, что я хочу обнять
подушку?
— По твоим показателям сердцебиения,
дыхания и прочим параметрам.
Он свалился на заправленную
двуспальную кровать и активировал НПК самоубийцы. И сам не зная
почему, перешёл в фотоальбом.
— Красивая девочка, — прошептала
Бета.
— Была...
С фотографий на него смотрело
лучезарное лицо в веснушках с рыжими косичками на голове. Судя по
фото, отец и дочь очень любили совместный отдых на природе, в
игровом центре и вообще были лучшими друзьями.
— Два семь, у тебя есть дети?
— Не знаю.
— А ты когда-нибудь мечтал их
завести? — вкрадчиво спросила она.
— Отвечу, когда верну свою память, —
сказал он, не понимая смысла её интереса. — А теперь прости, я хочу
немного вздремнуть. Разбудишь, если всё станет плохо?
— Конечно. Можешь быть спокоен.
Магеллан кивнул, и убрал НПК на
тумбочку. Его глаза закрылись, и стало хорошо. То, что нужно после
целых суток побегушек-пострелялок в прошлом и в настоящем.
Сознание быстро отключилось, оставив
место тревожному сну. Он бродил по пшеничному полю. Высокие стебли,
оканчивающиеся необычными колосьями, трепетали на ветру. На
горизонте закатного неба виднелись столбы чёрного дыма. И даже сюда
доносился запах жжёных микросхем. Касаясь пшеницы рукой, он шёл
вперёд, ведомый страхом. И это чувство рождалось в нём не за себя,
а за тех, кто жил там, где сейчас бушевал пожар.