Источник
Бориного дохода был очевиден, как божий день, и он не мог понять, как до него
никто не додумался. Он всего лишь давал списывать домашние задания и на
контрольных помогал шпаргалками… за деньги. Вначале суммы были совсем
маленькими, скорее символическими, но время шло, задания усложнялись, и суммы,
естественно, вырастали. В общем, к восьмому классу Борина шкатулка наполнилась
почти наполовину, и он стал довольно состоятельным школьником, но любви
одноклассников это ему опять не прибавило, скорее, наоборот. Но теперь Боре
было глубоко наплевать на это, потому что он оказался умнее их всех вместе
взятых, но иногда и это ему не помогало. Время от времени Борю отлавливали
старшеклассники и безжалостно отнимали трудом нажитые деньги.
Борина
семья жила довольно близко от городского вокзала, и у него появилась привычка
ходить туда – смотреть на проходящие поезда. Боря мечтал, что когда он
вырастет, то уедет куда-нибудь далеко-далеко, станет богатым и знаменитым. Нет,
не совсем так – очень богатым и очень знаменитым. Как-то, в очередной раз, он
стоял около высокого вокзального окна и, прижавшись носом к грязному стеклу,
смотрел, как очередной состав длинной зеленой змеей медленно проползал мимо.
С противоположной стены вокзала Борин
затылок внимательно изучали чинные и серьезные портреты членов Политбюро во
главе с Генеральным секретарем ЦК КПСС, близким другом Кузькиной матери и большим
любителем кукурузы. Там же напряженно и глубокомысленно смотрели куда-то в
неведомые дали первые космонавты. Наверное, все они думали при этом: «Вот, мог
бы заняться каким-нибудь полезным делом, как все пионеры и комсомольцы
Советского Союза, а он стоит себе и убивает время, глазея в окно». В общем, предосудительно
ведет себя юноша, неправильно, не по-советски. Поеживаясь под их колючими и
пристальными взглядами, Боря привычно втянул голову в плечи, как делал всегда,
в минуты предполагаемой опасности.
Позади,
обдав его запахами тумана, тайги и «Беломорканала» остановилась компания то ли
геологов, то ли археологов. Они обсуждали какие-то свои, совершенно
неинтересные Боре проблемы, поэтому он равнодушно пропускал их разговор через
себя, ни на чем не останавливаясь. Внезапно, какое-то слово, он даже не смог бы
сказать, какое именно, зацепилось за Борины умные извилины, и он стал внимательно
прислушиваться к разговору.