Русик до сих пор не перезвонил, и Оскара начинала беспокоить ситуация. Да что там так долго нужно выяснять?! Ему казалось, что ситуация, в общем-то, ясна. По крайней мере, с нежеланием жить Алины. Если отец фактически умирал на ее глазах, тут бы любая психика в конечном итоге не выдержала. Но вот что они не поделили с сестрой… Тут у Оскара было много вариантов, начиная от ревности и любви к родителям и заканчивая банально – парнем. Кто его там теперь разберет, что стало причиной ненависти.
В кабинет кто-то вошел, Артёмов обернулся и хмыкнул. Борис! У мужчины чесались кулаки от желания вмазать другу только за то, что он увидел его Мышку! К счастью, она сидела таким образом, что напоказ были выставлены лишь голые ноги, а все остальное Артёмов быстро сумел закрыть собой.
- Ты! – он указал на зама пальцем. – Только попробуй еще раз зайти в мой кабинет без стука, когда в приемной никого нет!
Борис тихонько рассмеялся, Оскар же кипел от ярости и до хруста стискивал пальцы в кулаки. Ему и в голову не могло прийти, что кто-то сможет вот так бесцеремонно вломиться, поэтому и не запер дверь.
- Не припомню, чтобы тебя раньше волновали мои внезапные визиты.
О, да. Боря не раз уже заставал Марину и в куда худшем виде, даже с членом во рту, но… Бывшая секретарша не интересовала Артёмова настолько сильно, чтобы переживать за ее честь. Мышка – совсем другое дело. Марина сама вешалась на шею, подавала себя целиком на блюдечке и не переживала, что о ней могут подумать. Она сознательно шла на унижения, в то время как Мышку Оскар вынудил стать его игрушкой.
- Да ну тебя, - мужчина махнул рукой, у него попросту не было желания объясняться.
Друг настолько дотошный, что невольно может вытянуть те факты, которые Артёмов не хотел бы осознавать прямо сейчас.
- О, трофей, - Борис указал на порванные трусики Мышки.
Оскар сам не понял, что произошло с ним. Он был быстр, как молния, схватил разорванную вещь и сунул себе в карман. Грозно уставился на Бориса, когда тот собрался снова что-то говорить.
- Не твоего ума дела! Или выкладывай, зачем пришел, или проваливай.
Его колотило лишь от одной мысли, что кто-то вообще мог дотронуться до пикантной вещички, которая недавно была надета на Мышке и еще хранила ее природный запах. Она его! И ничья больше! Чувствуя, как закипает в венах кровь, Оскар глубоко вдохнул и попытался мыслить трезво. До чего он докатился? Начинает ревновать свою игрушку к лучшему другу, немыслимо!