– Так, – с угрозой протянул Аглегарисий.
Мириса перевела взгляд на него и вздрогнула: древний бог был просто в бешенстве. Его глаза полыхали красным огнём, а чёрные кудри шевелились, то распрямляясь, то опять завиваясь.
– Достали вы меня оба! Молокососы! Пустобрёхи! – от его рыка Мириса вжала голову в плечи, а Додрид слегка поёжился. – Даже нормально разобраться не можете между собой. Холите и лелеете собственное самолюбие! Он меня оскорбил! Она от меня прячется! Нет бы разобраться, так они, как детишки, в прятки да обидки играют. Да ещё и посторонних в свои отношения втягивают! Убил бы обоих, да от этого идиотов на свете меньше не станет!
Мириса вспыхнула и гневно прошипела:
– А разве я зачинщица всего этого?! Разве…
– Да мне плевать, кто зачинщик! – рявкнул Аглегарисий. Его гневный рык многоголосым эхом отразился от стен. – Мириса, ты взрослая баба, но ведёшь себя как сопливая девчонка. Распустила нюни! Я страдаю и утоплю в слезах всех вокруг!
Мириса опять вспыхнула, но на этот раз от стыда. Додрид же вскинул голову и разгневанно посмотрел на Аглегарисия.
– Герой, – презрительно протянул Аглегарисий, глядя на него. – Я тебя предупреждал, чтобы моих подопечных под удар не подставлял? Предупреждал. За это ты по морде получил. Я бы и Мирисе врезал, не будь она бабой.
Богиня обхватила себя руками за плечи и испуганно посмотрела на Рисия. Тот ответил разгневанным взглядом.
– Раз вести себя по-взрослому до сих пор не научились, то я займусь вашим воспитанием, – с угрозой протянул древний бог. – Будете сидеть здесь взаперти до тех пор, пока наконец не разберётесь между собой. А если не разберётесь, то до конца моей жизни тут куковать будете. До нескорой встречи, идиоты!
Сказав это, бог стремительно развеялся чёрным дымом. Дверь на другом конце зала громыхнула, видимо, закрываясь ещё плотнее, а по стенам вдруг зазмеились голубые письмена вперемешку с красными узорами. Сразу стало куда светлее. И холоднее.
Додрид подошёл к стене и задумчиво потрогал сияющие знаки.
– Мда, – протянул он и осторожно посмотрел на Мирису через плечо.
Та ответила растерянным взглядом, и между ними повисла неловкая тишина. Бог странников потрогал своё распухшее лицо, но почти не ощутил боли: его мысли были заняты другим, и он сильно волновался. Столько времени мужчина страстно желал увидеть Мирису, был готов в очередной раз её обидеть и разозлить, лишь бы выманить для разговора, а теперь не знал, с чего начать беседу. Он даже подойти к женщине не решался. А она была совсем рядом. Такая изящная и гибкая, напряжённая, как дикая кошка перед прыжком, и смотрящая на него испуганными и обиженными глазами. Очень хотелось сесть рядом в надежде, что Мириса, как раньше, одним гибким движением заберётся к нему на колени и обовьёт руками его плечи.