Тем временем, нас привезли к открытой
площади, по центру которой стоял большой деревянный помост, куда
выводили людей, так же, как и мы закованные в кандалы и привезенные
в таких же телегах. «Рабский рынок», - дошла до меня мысль, и я
понял, что сейчас меня выставят на продажу. От подобной участи
затряслись колени, а грудь сдавило что-то тяжелое. Захотелось
заплакать, и вернутся домой. «Хоть бы это все был просто сон.
Сейчас я проснусь у себя в комнате, услышу звон посуды, доносящийся
из кухни, где мама готовит завтрак». Но ничего этого не было.
Сейчас я здесь; ожидаю собственной участи. Сделать что-то мне не
хватило мужества, потому как прямо на моих глазах один из
заключенных пытался сбежать, но брошенный кинжал в его спину не дал
ему сделать достаточно шагов к свободе.
Пришла наша очередь. Нас всех вывели
на этот помост, и аукционист начал что-то выкрикивать, наверное,
представлял товар и озвучивал цену, внизу стоящим людям, которые
кидали на нас оценивающие взгляды. Наступил мой черед. Аукционист
подошел ко мне, раскрыл мой рот и показал всем мои зубы. Затем
подергал мои руки, ноги, развернул меня спиной. За всем этим люди,
наблюдавшие внизу, поднимали руки и выкрикивали цены. Торги шли
яростными, даже не знаю, чем я их так привлек, но отступать никто
не собирался. В один момент мужчина, одетый в синий, явно дорогой
на вид, балахон поднял руку и произнес одно слово. Все остальные
тут же затихли и перестали предлагать свои цены. Аукционист
посмотрел мне в глаза, счастливо улыбнулся и крикнул мне за спину.
После меня подхватили два здоровых мужика и потащили к тому самому
человеку в синем балахоне. Его внимательный взгляд; такой я видел у
торговца, когда однажды ходил в ломбард, сдать найденное мною
кольцо. В этот момент ко мне пришло понимание, что теперь я не
просто живой человек, а товар, у которого есть хозяин. И чем это
мне грозило, я пока мог лишь предполагать.
Я сидел в задумчивости и никак не
мог поверить в происходящее. Лукавлю - корректнее будет сказать
осознать, потому, как тяжело не верить собственным глазам, которые
были свидетелями, как люди метали пламя и разверзали землю. Как
люди, сражающиеся на мечах и луках, тем же временем передвигали
тяжелые грузы на самоходных телегах без упряжки. Я даже пытался
украдкой рассмотреть, пока нас вели как пленников, где у этой штуки
двигатель и на чем она работает, но она лишь плавно шла по
поверхности земли, не издавая никаких звуков.