Аллейн улыбнулся, а Фокс спокойно вернулся на свое место.
– Интересуетесь психоанализом, мистер Прингл? – вежливо спросил Аллейн.
– А это тут при чем? – грубо ответил Морис. Казалось, с него полностью слетели все следы благовоспитанности. – Удивляюсь, что в полиции вообще слышали такое слово.
– Считайте, что мне его кто-то подсказал.
Морис бросил на Аллейна быстрый взгляд и покраснел.
– Простите… Эта жуткая история совсем выбила меня из колеи.
– Понимаю. Я спросил про психоанализ только потому, что вы упомянули «садизм» – очень интеллигентское словечко. Сомневаюсь, что вы ясно представляете себе его значение. Как вы относитесь к психологии толпы?
– К чему вы клоните?
– К психологической стороне религиозных ритуалов. Как вы думаете, что происходит с людьми, когда они попадают, скажем, под влияние харизматичного священника?
– Что происходит?! Они становятся его рабами!
– Сильно сказано, – заметил Аллейн. – По-вашему, здешняя паства – это рабы мистера Гарнетта?
– Если угодно – да. Да, да, да!
– И вы тоже?
Молодой человек взглянул на него так, словно ему очень трудно было сосредоточиться. Его губы дрожали.
– Посмотрите, – выдавил он из себя.
Аллейн подошел ближе, пристально посмотрел ему в глаза и произнес одно слово – так тихо, что Найджел не расслышал. Морис кивнул.
– Как вы догадались?
– Вы сами сказали: посмотрите. Вас выдают глаза. Суженные зрачки. Ну, и плохие манеры – уж простите.
– Я не могу себя контролировать.
– Похоже, что так. Работа мистера Гарнетта?
– Нет. То есть, думаю, ему кто-то поставляет… Он… он давал мне специальные сигареты. Очень слабые, поверьте. Говорил, что это обостряет восприимчивость.
– Еще бы.
– Но они и правда помогают! Волшебное средство. Все кажется таким чудесным. Только… только…
– Теперь это уже не только сигареты, верно?
– К черту ваш гонор, инспектор. О боже, простите…
– Другие посвященные тоже прибегают к краткому пути к духовному прозрению?
– Только не Джейни. Она даже не знает. И Огден тоже нет… Не говорите ей, ладно?
– Постараюсь. А остальные?
– Не все. Кара Куэйн только начала. Кэндур употребляет. Давно, еще до встречи с отцом Гарнеттом. Огден и де Равиньи – нет. Хотя насчет де Равиньи я не уверен. На самом деле ему стоило бы попробовать. В конце концов, всегда можно бросить.
– И вы можете? – спросил Аллейн.