-
Да, раз он притащил её в дом. Хозяйка уже рвёт и мечет в кабинете, требуя,
избавиться от ублюдка, — хохотнула вторая.
Их
перешёптывания прекратил грубый голос Тары:
-
А ну, заткнитесь! А то плеть покажет, кто кого держит за яйца!
Те
притихли, опустив головы. Тару в доме боялись. Через неё хозяева общались с
рабами. Она раздавала приказы от господ и зорко следила за их пополнениями.
Чернокожая экономка даже контролировала наказания за провинности. Жестокая и
железная Тара.
-
Дайте мне одежду, — вырывая из их рук, сказала Тара, — Заняться нечем?
Почистите столовое серебро!
-
Мы вчера его только начистили, — в один голос возмутились девушки.
-
Ещё раз начистите или мне на конюшни вас отправить? – пригрозила экономка.
После
таких угроз рабынь и след простыл.
Тара
принялась меня одевать.
Моё
первое платье. Это не рабская униформа. Не груботканая юбка. Это был настоящий
шёлк.
Голубого
цвета платье, ленточки в тон и мягкие туфельки с бантиками. Шёлковое платье
нежно ласкало тело, а вот с туфлями вышла неприятность. Они были узкие, и
сильно стискивали мои ступни. А стоило мне встать, как давящая боль
расползалась по ногам.
Я
простонала, переминаясь с ноги на ногу.
-
Привыкай! – сказала Тара, заметив мои страдания. – Здесь, Лили, босыми ногами
не ходят.
Взяв
за руку, она помогла мне сделать несколько шагов по ванной комнате. Каждый раз,
качая недовольно головою.
-
Не знаю, что маса Эдмунд обещал твоей матери, — Тара тяжело вздохнула, — но в
его дом ты входишь не рабою. Зря! Ой, зря, он делает это, — сложив руки на
своём большом животе, говорила она. – Он показывает тебе мир, от которого потом
будет сложно отвыкнуть. Ты не белая, Лили. Ты рабыня и никогда не забывай об
этом. Твоя мать забыла и вот результат. Где она? Нельзя любить своего хозяина.
Это грех.
Закончив
учить своей рабской науке, она взяла меня за руку и повела в кабинет хозяина. Я
плелась за ней, не осмеливаясь поднять глаз. Туфли жали, но самое ужасное это
тугая причёска. Тара очень сильно собрала мои волосы и перевязала их лентой,
что я почувствовала, как натягивается кожа на лбу. Проходя мимо большого
зеркала в холле, я мельком посмотрелась в него. В нём был непривычный мне образ
Лили. Из зеркальной глади на меня смотрела настоящая белая леди.
Моя
кожа имела поразительный контраст с угольной кожей Тары. И если, честно, я
больше походила на белую девочку, чем негритянку. Даже волосы светлее и не так
кучерявятся. Неудивительно, что меня считают чужой среди рабов. Теперь я и
вовсе буду для них белой.