– И что это было?! – возмутилась
она.
– Я идиот!
– Это не новость, – титанша и не
думала спорить. Как не спешила и вставать. – Так что заткнись и дай
мне закончить.
– Да нет, я про доспехи орка, –
пояснил я. – Этим ножом их можно вскрыть как консервную банку. Я в
этом почти уверен. И чего сразу про него не вспомнил.
– Так он тебе и позволит
расковыривать броню этакой зубочисткой, – усомнилась Эмма. Она
вполне комфортно расселась у меня на колене, продолжая бритьё. –
Ткнёшь пару раз, и он тебе опять руку сломает.
Я развёл руками. С такой логикой не
поспоришь, я снова продумал наполовину. Зато возражение резко
снижает степень моего идиотизма, так что всё к лучшему.
– Да сиди ты спокойно!
От моей жестикуляции Эмма пошатнулась
и чуть не свалилась на пол. Пришлось придержать её рукой за талию.
Да что ж такое-то...
– Чем это вы тут занимаетесь? –
ошалел от увиденного ввалившийся без стука Экхард.
Судя по тому, что его бывшее
величество успел переодеться, ему отвели другую комнату. А я-то
думал, что он просто затянул с витиеватым прощанием с правящим
семейством. Впрочем, честно говоря, я о нём вовсе думать забыл.
– Спокойно, стрижка только начата! –
объявил я.
– Что?! – возмутилась титанша. – Тебя
ещё и стричь прикажешь? Перебьёшься!
– Мне зайти попозже? – тактично
осведомился Экхард, так и не получивший внятного ответа.
Судя по выражению лица, картина того,
как я тут сижу в обнимку с его полубожественной тётушкой надолго
травмировала неустойчивую психику бывшего короля.
– Вот давай только без сцен ревности,
а? – пробурчал я, стараясь не двигать челюстью, по которой вновь
заскользило острое лезвие. – Помнишь, что случилось с твоим
братцем, когда он к ней руки протянул? Либра тоже где-то в этом
мире и наверняка по-прежнему не одобряет таких замашек.
Вообще, в тот раз мой двойник едва не
запорол всё, решив первый раз в жизни побыть джентльменом и
вступиться за даму. Обрубать протянутые куда не следует руки,
конечно, показательно, но лучше сразу бить по голове. А уж
моралистические мотивы я ему приписал по собственному произволу, у
него-то в тот момент, скорее всего, попросту рефлекс сработал. У
солдафонов вечно рука быстрее мысли.
– Вообще-то, фактически, мы не родня,
– огорошила нас Эмма. – Вернее, очень-очень дальняя. Мы с Эрихом и
Эгоном последние представители своего вида, вот и побратались. А
так отцы, матери и ближайшие предки в десятке поколений у нас
разные. Хотя где-то, наверное, сводятся к общему корню.