Я вышел на дорогу, которая под прямым углом уходила от реки, и пошел по ней. Тут располагались магазины, двигались экипажи и всадники. Людей было множество. Я понял почему, когда пришел к первому перекрестку: поперечная улица в обоих направлениях была перекрыта столами, за которыми продавали пищу, одежду и другие товары. В городе был торговый день.
Как интересно после долгой зимы, проведенной в темном тоннеле в горах, оказаться снова среди множества людей, занятых повседневными делами. И особенно интересно для меня. Ведь до побега к Белым горам я знал лишь спокойствие деревенской жизни. Несколько раз я бывал в Винчестере на рынке. Этот город был, вероятно, больше Винчестера.
Я прошел мимо рядов. На первом были навалены груды овощей: морковь и картошка, толстые бело-зеленые стебли спаржи, горох, большие кочаны капусты, белой и цветной. Во втором продавали мясо – и не просто куски, какие мясник привозил к нам в деревню, а ноги, челюсти, внутренности. Я бродил, глазея и принюхиваясь. Один ряд был целиком отдан сыру десятков различных оттенков и цветов, форм и размеров. Я и не знал, что их может быть так много. А рыбный ряд с сушеной и копченой рыбой, свисающей с крюков, со свежей рыбой, только что пойманной и уложенной на каменные плиты, с еще влажной чешуей! С приближением темноты некоторые киоски закрывались, но многие еще торговали, и людей было множество.
Между двумя киосками – в одном торговали кожей, в другом свертками тканей – я увидел вход в таверну и виновато вспомнил о том, что мне полагалось делать. Я вошел и осмотрелся. Там было темнее, чем в предыдущих тавернах, помещение было заполнено табачным дымом и едва видимыми фигурами, некоторые сидели за столиками, другие стояли у прилавка. Когда я подошел, чтобы всмотреться повнимательнее, меня окликнули из-за прилавка. Говоривший оказался высоким толстым человеком в кожаном переднике. Грубым голосом, с акцентом, который я с трудом понимал, он спросил:
– Что тебе, парень?
Мориц дал мне несколько местных монет. Я сделал то, что мне казалось самым благоразумным: заказал кружку темного эля – обычный здешний напиток. Кружка оказалась больше, чем я ожидал. Он принес мне кружку с пеной по краям, и я дал ему монету. У пива был горьковатый вкус, впрочем, не неприятный. Я осмотрелся в поисках Ульфа, вглядываясь в темные углы, где на деревянных стенах висели головы оленей и диких кабанов. На мгновение мне показалось, что я его вижу, но человек передвинулся в более светлое место. Это был не Ульф.