Нашу главную заботу составляли мальчики, которым примерно через год должны были надеть шапку. Вначале мы завоевывали их интерес подкупом, раздавая мелкие подарки – ножи, свистки, кожаные пояса и тому подобное. Они толпились вокруг нас, и мы с ними разговаривали, искусно вызнавая, кто из них начал сомневаться в праве треножников владеть человечеством и до какой степени простираются эти сомнения. Вскоре мы научились быстро распознавать потенциальных повстанцев.
А их оказалось гораздо больше, чем можно было предполагать. В самом начале я удивился, узнав, что Генри, которого знал с рождения и с которым много раз дрался, не меньше меня хочет освободиться от предстоящего обряда и от тесных рамок жизни, которую мы вели, он тоже сомневается в том, что старшие называли благословением, – в надевании шапки. Я не знал об этом, потому что на такие темы никто не разговаривал. Немыслимо было высказывать сомнения, но это не означало, что сомнений не существует. Постепенно нам стало ясно, что какие-то сомнения возникают у всех, кому предстоит надевание шапки. Для мальчиков было невероятным облегчением оказаться в обществе двух взрослых в шапках, но которые в отличие от родителей не запрещали говорить на загадочные темы, а, напротив, подбивали на это, внимательно слушали и говорили сами. Конечно, нам приходилось соблюдать осторожность. Вначале шли завуалированные намеки, вопросы, внешне невинные. Наша задача заключалась в том, чтобы в каждой деревне найти одного-двух мальчиков, сочетавших умственную независимость с надежностью. Таких незадолго до своего ухода мы поодиночке отводили в сторону.
Мы рассказывали им правду о треножниках и о мире, о том, какую роль они могут сыграть в организации сопротивления. Сейчас уже нельзя было посылать их в наши штаб-квартиры. Напротив, они должны были оставаться в своих деревнях и поселках, организовывать группы до весеннего надевания шапок. Это должно было произойти много времени спустя после нашего ухода, чтобы избавить от подозрений. Они должны были найти место для жизни в стороне от людей в шапках, но так, чтобы оттуда можно было добывать пищу и наблюдать, набирая новых добровольцев. И там они должны были ждать новых указаний.
Мы мало что могли дать им: успех целиком зависел от их индивидуальных качеств и умения приспосабливаться к обстановке. Мы давали им средства связи. У нас с собой были голуби в клетках, и мы время от времени оставляли новобранцам пару. Эти птицы могли через большие расстояния вернуться к месту, где они вылупились из яйца. Они переносили сообщения на листочках бумаги, привязанных к лапам.