Кое-кто засмеялся. Хотя в прошлом я тоже, бывало, заискивал перед Диким Биллом, я не присоединился к смеющимся. Слишком ясно помнил – насекомоподобная фигура, возвышающаяся над руинами фермы, змеиные щупальца, подбирающие жалкие обломки и куски и отбрасывающие их в сторону… Мне не было забавно тогда, не было и теперь.
Мы с папой переселились к бабушке, после того как ушла мама. Дедушка умер незадолго до этого, и бабушка была рада, что мы заняли часть большого дома. Это было длинное низкое гранитное здание, в наше крыло можно было попасть и через соединительную дверь; она использовалась обычно со стороны бабушки. Бабушка не любила, когда мы приходили без предварительного извещения. Вообще она очень определенно выражала свои желания и нежелания. Например, я должен был звать ее Мартой, а не бабушкой. Ей шел седьмой десяток, но она была необыкновенно активна; форму поддерживала пешеходными прогулками.
После женитьбы моего отца на Ильзе, я думаю, то, что мы под боком, устраивало бабушку еще больше. Ильза швейцарка и поэтому говорит на нескольких языках, и Марта вовсю использовала ее в своих делах. У нее был антикварный магазин в Эксетере, она много разъезжала, часто выезжала на континент в поисках товара. Ильза ездила с ней и вообще помогала.
Дедушка, военный, офицер, несколько лет перед смертью болел, и одно из моих ранних воспоминаний – меня заставляют вести себя тихо и не беспокоить его. Марта никогда не была такой теплой, уютной бабушкой, о которой читаешь в книгах, и нисколько не изменилась, когда мы переехали к ней. Она не из тех, с кем можно поболтать. Когда я однажды спросил ее о маме, она провела разговор резко и заверила меня, что я счастлив, оттого что с нами Ильза. Если она кого-нибудь и любила, так это мою сводную сестру Анжелу и – в несколько собственнической манере – моего отца. Была также тетя Каролина, но мы ее редко видели. Я всегда чувствовал, что с антиквариатом Марте лучше, чем с людьми.
Она и Ильза сидели в гостиной, когда однажды в субботний полдень мы с Энди вернулись с велосипедной прогулки – нам пришлось сократить ее, потому что начался дождь. Они оценивали антиквариат, а Анжела помогала им. Тогда Анжеле было семь лет, она блондинка, хорошенькая и умная. Папа из-за нее просто свихнулся. Она держала в руках фарфоровую собачку и говорила, какая она красивая, а Марта улыбалась ей: она любила людей, которые любят фарфор и вообще антикварные вещи. Я никогда не мог до конца понять, насколько моя сестра подлиза.