— Могло, но… да…
— Причём не просто вышли, а ещё и
тащили с собой купца для получения с него выкупа в Туле.
Совпадение? Не думаю. Очень похоже на то, что они хотели и меня
прихватить. Заодно.
Пётр помолчал.
— Не понимаю…
— И я не понимаю…
Так, обсуждая этот вопрос и
гипотетические проблемы, Андрей с Петром, чуть оторвавшись вперёд,
и дошли до строящейся крепости. А там…
— Твою мать! — рявкнул Андрей,
подходя ближе к разъярённо шипящим друг на друга Евдокию и Марфу. —
Что здесь происходит?!
— Она снова всё испортила!
— Да не умею я это делать! А ты
показала бы! Нормально!
— А что не так она показала? —
спросил Андрей.
— Да у себя под носом что-то
пошурудила руками и всё. Готово! Дескать, повторяй. Что повторять
то?!
— Ты словно младенец неразумный! Я же
всё тебе показала! А ты…
— Хватит! — рявкнул Андрей и взялся
за виски.
Марфа была совершенно не готова к
жизни в этой эпохе. И за год проживания не смогла компенсировать
упущенные четырнадцать лет жизни. Годы, которые её учили. Годы,
которые она училась, наблюдая за окружающими и впитывая всё как
губка.
В общем и в целом этот цирк пора было
заканчивать. Потому что ничего хорошего не выходило и выйти не
могло. «Хозяюшка» из Марфы получалась ничуть не лучше, чем из него
самого балерина. И вряд ли в ближайшие годы это получится как-то
изменить.
Бездельничать ей бабы не дадут. Да и
не принято это. Так что требовалось срочно приставить её к
какой-нибудь работе полезной. Чтобы и делом занималась, и не
портила всё бесконечно. Ведь Евдокия в целом права. У них не так
много ресурсов, чтобы заниматься бессмысленным
расточительством.
Женщины же, заметив раздражённое
состояние Андрея, замолчали. Однако боевого запала не утратили. И,
уперев руки в боки, ждали его слова, готовые, если что, снова
сцепиться языками.
— Марфа, — немного помедлив, произнёс
парень. — Ты писать умеешь?
— Да откуда?! — вскинулась
Евдокия.
— Умею, — ответила Марфа, с вызовом
взглянув на мать.
— Чего?! — ошалела та.
— Возьми прутик и напиши «Я умею
писать», — произнёс Андрей.
Марфа подчинилась и, к дикому
удивлению своей мамы, смогла выполнить распоряжение мужа, аккуратно
выведя уставом эту фразу.
— А теперь напиши «Я люблю свою
маму». Только скорописью.
Марфа раздражённо фыркнула, но,
затерев ножкой первую фразу, вновь подчинилась мужу. Причём
написала всё так же аккуратно, спокойно и уверенно, как и в первом
случае.