— Люк! Я твой отец!
Это вызвало очередной приступ веселья. А потом Софийка
возмутилась:
— Вот! И как ты можешь начать отношения, если у тебя такие
запросы? Не знаю, прояви воображение! Нормальный защитный цвет.
Может, это военный... такой брутальный.
— Софийка, не продолжай!
София отпила шампанского и елейным голосом поинтересовалась:
— А ты случайно не собираешься завести себе еще парочку
котов?
— Нет! — Ева отложила резиновое чудовище в сторону. — Григорий
будет единственным котом в семье.
— Ну смотри.
Уже значительно позже, когда подруга уехала, Ева все-таки
вставила в резиновый зеленый член батарейки. Он завибрировал.
Григорий примчался с кухни и удивленно уставился на работающий
агрегат.
— Видишь, какой подарочек от лучшей подруги?
Ева бросила игрушку на покрывало.
Григорий запрыгнул на кровать и... принялся тереться башкой.
Вибрация ему нравилась, а резина была приятной. Так что с этого дня
Григорий полюбил спать, устроив голову на подарке Софийки. Приходил
в восторг, когда Ева включала разные режимы. И всегда недоуменно
смотрел на Еву, когда она прерывала его сон бешеным хохотом.
***
Черти покинули Москву, потолкались в пробке на МКАДе и въехали
на территорию элитного коттеджного поселка «Соколиные озера» (кто
придумывал такое название?). Машина плавно затормозила у подъезда
внушительного особняка с большими окнами.
Амадей выпрыгнул на улицу, как черт из табакерки.
— Проходи, Варфоломей. Ты, наверное, есть хочешь. И надо тебя
приодеть. А то здесь вот так не принято. Да и я очеловечился...
Отвык, так сказать. Ща сообразим.
Он улыбнулся и ринулся в дом.
Варфоломей, тихонечко ругаясь, двинулся следом. Пятки никак не
желали адаптироваться. Из холла доносилось громкое пение Амадея,
отчего хрусталики на громоздкой люстре позвякивали.
— Не стой на пороге! Двигай сюда!
На полу лежал гладкий как шелк итальянский мрамор, так что после
асфальта ступать по нему было блаженством.
Амадей появился с халатом малахитового цвета.
— Вот, пока накинь. А то сейчас...
Договорить он не успел. Варфоломей не оделся, так и стоял с
халатом в руке.
— Мне подать ужин в столовую на вас и... гостя? — спросила
статная пожилая женщина.
Ее волосы были так гладко зачесаны и так густо политы лаком, что
голова выглядела, словно у деревянной марионетки. Двигалась дама
совершенно бесшумно. Вполне возможно, просто материализовалась в
гостиной, а не спустилась по лестнице.