Ева скользнула взглядом по светловолосому затылку и широкой
спине счастливого обладателя коробок. Как художник она оценила
рельефность мышц, обтянутых тонкой серой футболкой. Как женщина —
тоже. Прошла вперед, украдкой обернулась...
Руки у незнакомца были сильными, с широкими предплечьями. Но он
как раз повернулся так, что она не успела рассмотреть лицо.
***
К Варфоломею приехала кое-какая мебель из ИКЕА. Тут же
выяснилось, что доставка только до дверей подъезда, а не до
квартиры, но это черта совершенно не расстроило. Он с легкостью
поднял все шесть коробок и двинулся вперед.
— А-а-а-а-а-а! — раздался вопль. — Ну, я вас! Убью! Вот
су....
Неожиданно грубо возвращенная в реальность Ева, которая уже
мысленно гуляла по венецианской площади Сан Марко, шарахнулась
назад и ударилась спиной о пирамиду коробок, которую тащил
Варфоломей.
Хрупкое равновесие его ноши было нарушено. Черта повело в
сторону, и он приложился плечом о дверь. А еще какой-то мелкий бес
бежал не разбирая дороги, и с силой впечатался ровно под чертову
коленку.
Варфоломей зашипел и попытался беса пнуть, что не улучшило его
шаткого положения.
— Поймаю — убью! Черти! — неслось из темных глубин подъезда.
Ева вжалась в стену, и мимо нее с хорошим ускорением пролетел
Иваныч, распространяя вокруг себя густой дух перегара.
В общем, все смешалось. ИКЕА, черт, Иваныч.
Иваныч произнес длинную тираду, в которой печатных слов было
всего три: «коза», «и», «балерина». Причем даже эти невинные слова
приобрели совершенно новые смыслы.
Варфоломей замер и заслушался. Он был потрясен. Здесь, на Земле,
он никак не ожидал встретить столь чистый и незамутненный чертов
диалект. От слов Иваныча повеяло адской бездной, в них трещало
пламя.
Да-да, тут удивляться нечему. Такое выдающееся и даже знаковое
изобретение как мат пытаются присвоить себе многие. Есть теория,
что это все от татаро-монголов, но на самом деле мат — это от
чертей.
— Вы в порядке?
Голос Евы прозвучал тонко, ей не терпелось уйти.
Варфоломей кивнул. Он перевел взгляд на Иваныча, который
отодвинул от себя то, что в собранном виде станет комодом.
— Прости, мужик, я это... чертей гонял. Совсем озверели...
Дальше Иваныч весьма красочно отметил степень «озверения».
Варфоломей снова заслушался.
Ева в это время поняла, что никто особенно не пострадал, и вот
он — самый подходящий момент, чтобы удалиться. Она поспешила к
лифту.