– Подлетаем! – Угрюмов брел по салону, хватаясь за спинки кресел, и придирчиво оглядывал подчиненных. – Ремни пристегнуть!
– Стюард нашелся, – беззлобно проворчал Монах, шаря руками под сиденьем.
Самолет подбросило, и Угрюмов упал в проходе.
– Почему нас девять? – спросил он, поднявшись с полу. – Кто не полетел?
– Полетели все, только Яблоков вышел, – зачем-то соврал Олег, догадавшись, что чиновник попросту не посчитал себя.
– Где вышел? – запаниковал Угрюмов, одновременно шаря взглядом по салону и пытаясь определить, кто с ним говорит.
– В Дубае. Собирается политическое убежище просить.
– Шутить вздумал, Мозжерин? – Угрюмов, наконец, остановил свой взгляд на Олеге.
– Да какие там шутки? – стал делано возмущаться Широков. – Не выдержал он. Вы же всю дорогу над нами глумитесь.
– Палыч! – навис над креслом Угрюмов. – Они что, издеваются? Где Яблоков?
Полковник Бондаренков был в команде самым старшим и по возрасту, и по званию, а звание доцента кафедры эксплуатации делало его в глазах Угрюмова кем-то вроде полубога.
– Какой еще Яблоков? – недоумевал Бондаренков.
– Как какой?! – Угрюмов погрозил в пустоту пальцем и по складам добавил: – Я глаза и уши министра!
Салон грохнул со смеху.
Угрюмов удивленно хлопал глазами и озирался по сторонам. Казалось, еще немного, и он расплачется.
– Завязывали бы вы пить, – устало вздохнул Бондаренков. – Добром это не кончится.
– Имею право! – воскликнул Угрюмов и обиженно надулся. – Я уже двумя ногами…
Он поперхнулся и схватился за горло.
– В гробу! – попытался подсказать Монах.
– На пенсии! – закончил мысль Угрюмов.
– Чего же полетел? – недоумевал Бондаренков. – Подзаработать решил?
– А ты нет?
– В отличие от вас не мы решаем, а за нас, – резонно заметил полковник.
– Точно! – неожиданно спохватился Монах.
– Чего? – не понял Олег.
– А ведь Угрюмов сейчас, по сути, никто!
– Как это?
– Сам посуди, – Монах наклонился ближе. – Он еще в Москве сказал, что на столе министра лежит приказ о его увольнении, а сейчас конец месяца.
– Сегодня последний день, – уточнил Олег.
– Значит, приказ подписан?
– Возможно, – неуверенно проговорил Олег. – И что, если так?
– А то, – Монах перешел на шепот, – он де-факто старший над нами, а де-юре – никто!
Олег смотрел на профиль Монаха, пытаясь понять, что он хочет этим сказать.
– Такое ощущение, что это сделали специально, – стал объяснять Монах. – Случись что-то в командировке, а с Угрюмова как с гуся вода. Какой спрос с уволенного?