Дядя провел меня по всем комнатам, так сказать, совершили пешую
экскурсию. Для жизни здесь все есть, в том числе отличная баня с
сухим паром. Бьерн обещал меня в субботу сводить, показать, как
парятся настоящие шведы.
Пока мы изучали дом, Марта накрыла на стол. Привычной для меня
русской скатерти-самобранки на столе развернуто не было. Каждому
предлагалась тарелка тушеного картофеля с кусочками мяса. В
качестве салата выступали порезанные на четыре части маринованные
крупные белые грибы. Черный хлеб, нарезанный аккуратными кусочками,
лежал в хлебнице. Все скромно и рационально, после обеда тарелки
будут совершено пустыми, пищевых отходов не намечается.
Супруги прочли какую-то молитву перед трапезой. Марта несколько
раз взглянула на меня, наверное, хотела увидеть и услышать, какую
молитву произношу. Разочарую, с религией у меня как-то не
сложилось. Знаю только «Отче наш».
Бьерн кушал неспеша, поэтому я подстроился под его темп. Хотя
свою порцию я мог бы проглотить за считанные минуты. Ладно, со
своим уставом в чужой дом соваться не следует. Бьерн еще не довел
мне статус моего пребывания и план на будущее. Торопить его не
буду, похоже, неторопливость для него - жизненное кредо. Затем
выпили по маленькой чашке кофе с крохотной булочкой. Сказать, что я
насытился, значить, обмануть, но и совершенно голодным себя не
чувствовал, так, слегка перекусил.
- Я со слов твоего отца понял, что у тебя в России
возникли проблемы? – спросил Бьерн, устраиваясь в кресле на
веранде, раскуривая при этом трубку.
- Возникли.
- Скажешь какие?
- Сыну местного авторитетного бандита сломал руку.
- Умеешь драться?
- Умею и неплохо.
- Это дело хорошее. Я когда был в России, драться не умел, твой
отец меня тогда спас.
- В смысле?
- Мы порт у вас в Мурманске перестраивали. Пошли в
ресторан посидеть и отметить. Как раз успешно завершили монтаж
первой линии пути, под кран. Отмечали, никого не трогали. Пьяный
мужчина хотел пригласить на танец Фрою. Получив вежливый отказ от
твоего отца, мужчина начал ругаться, и пытался силой увести мою
сестру. Григорий успокоил невежду отличным правым боковым ударом.
Но на помощь бросились товарищи поверженного и один обнажил нож,
норовя вспороть этим тесаком мое брюхо. Честно сказать, я не успел
даже глазом моргнуть, когда рядом со мной оказался Григорий и
принял удар ножа на себя. По чистой случайности нож вспорол только
пиджак Григория, а обладатель ножа со свороченной челюстью улетел
на пол. Потом появились ваши полицейские и увели дебоширов в
участок. Что с ними было потом, я не интересовался. У меня
появилась другая забота. Фроя увидела в лице твоего отца героя
нашего эпоса – бессмертного Эрика. Влюбилась в него по уши. Не
мешал им, понимал, что говорить с Фроей бесполезно. Хоть у нас один
отец, но разные матери, ей достался очень непростой, вернее
сказать, неимоверно сложный характер. Она все время мечтала о
карьере, все остальное для нее не существовало. Удивила меня
сестра, признавшись, что влюблена, и ни в кого-нибудь, а в
русского. В то время мы принадлежали к разным мирам, и, как мне
казалось, из этих отношений ничего хорошего не получится. Так оно и
вышло. Фроя, родив тебя, словно взбесилась. Никто и ничто её, кроме
работы не интересовало. Ты даже первое в жизни молоко испил не из
груди своей родной матери. Я с ней не один раз разговаривал,
пытался переубедить, но она стояла на своем.