— Посторонись, посторонись! — возмущался какой-то
мужик в военной форме Прилук, проталкиваясь сквозь толпу.
Дорогу ему уступали неохотно, иногда ругаясь в ответ.
Что-то нехорошее витало в воздухе этого места. Запах
настороженности, грядущей беды капал из каждого окна, волнами
расходился от людей. Стефан замечал их — странного вида мужчин,
одетых так же неброско, как и остальные, но всё же иначе,
военной выправки и с бегающими глазами. Один такой
на улице — это нормально, но когда
их становится все больше, в разум невольно лезут разные
мысли.
И всё же он шёл дальше. Как и говорила Марена, заметить собор
оказалось несложно — его было видно почти отовсюду. Стефан никогда
не бывал там раньше, но дорогу сейчас нашел без особых усилий. Вот
только люди шли оттуда, а Стефан — туда, и встречный поток верующих
словно отталкивал его, говоря: не ходи.
Он пересёк последний мост, прошел по длинной улице,
над которой нависали богатые хоромы в несколько этажей.
Остановился перед храмом — выглядел тот и правда
монументально, даже если смотреть с узкой улицы. Собор занимал
целый остров, стены его кое-где просто сливались с обрывом,
уходя вниз, и здание выглядело словно продолжением скалы.
Высокие узкие окна сверкали разноцветными витражами, золочёная
крыша поблескивала в тусклом свете солнца. Исчезни висящая над
облаками серая пелена, и на металл было бы больно
смотреть.
И где-то там, внутри этой огромной каменной коробки, стоял
зеркало. А может, и нет: Стефан вовсе
не был уверен, что тот уже там. Но вокруг и впрямь
творилось неладное.
Последние люди вышли наружу, створки быстро закрыли,
а у дверей встали служки с арбалетами. Стефан
не мог припомнить, делали ли так в других храмах,
но в конце концов решил, что всё же нет. Ощущение
какой-то неестественности, непонятности происходящего лишь
усилилось.
Чтобы не вызывать подозрений, он развернулся
и пошёл обратно, нарочито медленным шагом, а затем
свернул в первый же переулок. Забраться наверх
по брёвнам срубов не составило труда, и через
полминуты Стефан уже сидел на крыше продуктового склада, следя
за пустующей улицей.
Ждать пришлось недолго.
Мимо прошагал Пётр. Торговец сильно изменился с тех пор,
как Стефан видел его на Станции — теперь на нём
красовалась военная форма Прилук, правда, уже кое-где потрёпанная
и обугленная. На щеке у Петра краснел свежий ожог,
а правая рука лежала на перевязи, замотанная
в бинты.