– Как же так?.. – сжав зубы пробормотала Лукина. – Как же так?..
Мы должны немедленно мобилизовать доступные нам войска! Мы
должны…
– Успокойся! – рявкнул Ларион, но тут же сморщился, схватившись
за бок. Только что наложенные швы стали стремительно краснеть. Рана
вновь открылась. – Тьма!
– Вы позволите? – мягко спросил Геральд, кивнув на бинты. – Я
специалист в магии Жизни.
– Почту за честь, – пробормотал Ларион, не в силах отнять руку
от раны, нанесенной магом, от того еще более неприятной и трудно
заживляемой.
Геральд плавно повел руками, глаза его засветились зеленым. От
его ногтей к повреждениям заструилась легкая салатовая дымка, она
будто обволакивала раны, проникала внутрь. Манипуляции продлились
минуту, за эту минуту глубокие морщины на лбу у мужчины
разгладились, лицо, наконец, расслабилось, утратив прежнее
напряжение.
– Ну вот и все, – опустил руки Геральд. – В течение нескольких
дней рана должна затянуться. Я устранил все остаточные воздействия
эфира, теперь ничего не будет мешать заживлению.
– Спасибо вам, – прокряхтел Ларион, улыбнувшись. – Сразу видно
студента Коллегии.
– Ну что вы, – смутился Геральд. – Не стоит, это обычная
процедура. Однако, возвращаясь к Вито, не стоит волноваться, это
дело на контроль взял сам мэтр Фиделис.
– Этот сторожевой пес… – сжал челюсти Ларион, вцепившись
стальными пальцами в одеяло.
– Успокойся, брат! – пригвоздила его взглядом успокоившаяся
Лукина. – Он свое дело знает.
– Знает-то знает, как бы Вито потом не заклеймили, – мужчина
обессиленно откинулся на подушки. – Фиделис ни за что не пропустит
возможности завербовать полезного агента.
– А Вито ни за что не позволит кому-либо ограничить свою
свободу, – парировала Лукина.
– Вот этого я и боюсь, – вздохнул Ларион. – Как бы не вышло
чего.
– Вито умный, он справится, – произнесла Лукина, но как-то
неуверенно, в глазах ее блеснула тоска.
– Ну, я пойду, пожалуй, – почувствовав атмосферу, Геральд
поспешил удалиться.
– Я провожу вас, – встала Лукина.
– Буду благодарен.
Маг и женщина вышли, оставив Лариона наедине со своими мыслями.
А мысли у него были крайне тяжелые, таких у него не было с тех
времен, как он потерял Лукаса.
Ларион вздохнул.
– Не повторяй его судьбу, Вито. Второй раз я такое не
переживу…
Мы шли по лесу очень быстрым шагом. Я то и дело запинался о
валежник, непонятно откуда взявшиеся тут камни, ветки, муравейники.
Ловлю лицом паутину, несколько раз меня укусил в щеку местный
аналог овода – гадфли, а укусы у этой огромной мухи крайне болючие,
словно раскаленной иглой в кожу тыкают. Правда, спасибо организму,
следов не остается. У местных потом краснючие блямбы больше двух
сантиметров остаются, а у меня ничего, покраснело, почесалось и
прошло. Хорошо быть инопланетянином. Правда это не отменяет того,
что укусы-то мы чувствуем одинаково. Вон, то Юн, то девушка
дергаются, резкими взмахами избавляясь от надоедливой мухи. Меня, к
слову, гадфли кусали куда реже, чем их. Вон, у Юна уже все лицо
красное и опухшее, причем не только от этих оводов, но и ка –
комаров. Вот их укусы хоть и безболезненны, но чешутся как бы не
сильнее земных. Но только не на мне! Бу-га-га! Меня ка почти не
кусали, а если и кусали, то укусы не особо беспокоили. Так что я
шел бы на расслабоне, если бы мы не торопились. Злой и опухший Юн
то и дело подталкивал меня в спину, сверкая глазами и завистливо
глядя на мое не покусанное лицо. Его-то уже опухать стало.
Интересно посмотреть на лицо этой, как ее, Цуун вроде. Она тоже то
и дело стучала себе то по лицу, то по оголенным ладоням. Командир
вообще ни разу не дернулся, как я заметил. Прет как танк, и вообще
по барабану.