Распаляясь все сильнее и сильнее, Ринат рассказывал
о любви к ближнему, о доброте, о взаимопомощи, о равенстве всех
перед Всевышним. Вскидывая к небу повлажневшие глаза, он говорил о
богатстве и бедности, о недопустимости права сильного.
-...Каждый из нас близок и любимым Всевышним. И
никакие богатые подношения, ни какие горы золота и серебра не
сделают милость Всевышнего большей. Служение Аллаху не есть
стяжательство. Монеты, тучные пастбища и стада не сделают вас к
нему ближе. Зякят данные от скудости ему более угоден, чем
невиданно щедрое подношение...
Эти его слова находили горячий отклик среди его
мюридов, среди тех, кто видел в нем осененного милостью Аллаха.
Ведь он говорил о простых и хорошо знакомых им вещах, с которыми
они, их жены и дети сталкивались каждый день — о голодных временах,
о тяжелой судьбе простого горца, о его непоколебимой вере во
Всевышнего. Еще более усиливало эффект его слов, то что в глаза
простых людей он был суфием, то есть презревшим материальные блага
и обладающим сокровенным истинным знанием от Всевышнего. Его
необыкновенный аскетизм, привычка во всем довольствоваться малым и
человеческое понимание справедливости возносили духовный авторитет
имама на необыкновенную высоту.
-...Всевышний ждет от вас служения, а не презренный
металл. Отриньте мамону...
Сотрясая воздух громкими словами, Ринат не
обманывал их, говоря о близком им. Он, действительно, всегда именно
так думал. Еще в той уже ставшей далекой жизни Ринат с плохо
скрываемым презрением смотрел на огромные дорогие машины
священнослужителей всех мастей, их лоснящиеся лица и тучные телеса,
рвущиеся из дорогих одежд. Этих служителей мамоны, облаченных
золотыми крестами, полумесяцами и другими священными символами, не
мало встречалось на его пути, всякий раз становясь для него живым
напоминанием неправильности, духовного извращения и скудоумия. Он
никогда не был ханжой. Любил скорость дорогих машин, изысканную
женскую красоту. Ценил комфорт, который дают деньги. Однако,
прекрасно видел ту границу, за которой погоня за материальным
превращается предательство веры и самого себя.
- Вы посмотрите вокруг, братья! Как же вы служите
Ему! Так как этот? - пальцем, словно острием кинжала, Ринат ткнул в
сторону трезвеющего хана. - Что вы сделали, чтобы заслужить Его
милость?! Может между вами прекратились все раздоры? Вы отринули
вражду? Или в ваших селениях не слышен плач женщин и детей? Так
ведь?