Позже, собравшись со своими людьми на совет, он
слушал последние новости.
-... Мой язык отказывается это повторять, - замялся
один из мюридов, передавая Тимуру услышанные им чьи-то слова. -
Тебя, мой шейх, называли... гуярской[16] собакой, продавшейся
урусам. Я бы отрезал беку Забиру его грязный язык, если бы не твой
приказ, - зашипел он, с клацаньем загоняя в ножны полу вытащенный
кинжал. - Зря ты приказал их не трогать. Эти гадюки полны яда и все
равно скоро укусят.
Таких сигналов до Рината доходило немало. Правда,
он и без них прекрасно понимал, что горская знать рано или поздно
все равно станет для него угрозой. Ханы, беки и разного рода уздени
терпели его ровно до тех пор, пока он вел их к очередному
грабительскому набегу. Как только он начнет рыпаться, его по-тихому
прирежут. Никто не посмотрит на то, что он провозглашенный имама.
За пригоршню золота найдется немало охотников выпустить ему кишки,
бросив медленно умирать где-нибудь в горах.
- Буду сидеть на ж...е ровно, в ней и останусь, -
задумавшись, бормотал он. - Тогда все пойдет прахом.
Значит...
Словом, медлить было нельзя. На кону уже стояла
даже не его одна жизнь, а судьба целого края с тысячами жителей,
которых, как бы это не было странным, он уже считал своими. Ринат
мог и должен был принести им настоящий мир, спокойную жизнь для
детей и женщин, без издевательств, убийств и рабства. А для этого
ему нужна была сила, которой должны были стать простые горцы. Из
большой массы бывших общинников, простых охотников, непрестанно
враждующих друг с другом и со своими соседями, он должен был
сделать монолитное общество, сильное, справедливое, крепкое,
которое заставит любого говорить с собой на равных.
- А начнем мы с основ священной Книги, братья, -
усмехнувшись своим мыслям, внушительно начал говорить Ринат в кругу
своих ближайших мюридов. - Пророк Мухаммад, мир ему и благословение
Аллаха, передал слова Всевышнего: О, люди, поистине, Я создав Вас
из Адама и Хавы или же от отца и матери, в этом отношении вы все
равны, и никто не в праве гордиться над другими.
Он медленно поднялся с ковра, где сидел перед
мюридами.
- Седлайте коней, братья, и несите по всем селениям
эту весть о том, что перед Всевышним все равны. Нет больше хана,
бека, узденя, бездомного абрека или раба. Пусть будут порваны книги
со старыми податями и недоимками.Пусть вздохнут свободно
задолжавшие и будут выпущены аманаты