[2], останавливавшихся в
каждом ауле и зовущих на службу к великому шейху.
Правда, были и недовольные его первыми шагами на
новом поприще. Это крупные ханы, богатые беки и их приспешники
уздени, которых новый порядок с положения господ и повелителей
низводил до уровня простых общинников-горцев. В одночасье рушилась
вся их картина мира, которые они тщательно выстраивали
десятилетиями. Богатеи лишились всех своих привилегий: право
владения рабами, право суда над жителями целых районов, право
установления любых податей и повинностей (начиная от налога на мост
и кузню и заканчивая правом первой брачной ночи).
Почти все из них молча проглотили новые правила,
засев в своих родовых аулах. Превратив их в настоящие крепости,
беки прятались от своих же недавних рабов, остро желавших воздать
им за годы унижений и оскорблений. Лишь единицы открыто выражали
свое неудовольствие – самые крупные и богатые ханы, под началом
которых были сотни, а нередко и больше вооруженных джигитов.
Особенно неистовал хан Джавад, род которого несколько веков владел
целой областью с десятком аулов и тысячами жителей. Он принародно
объявил имама Шамиля отступником от заветов предков и радетелем за
запретные нововведения[3] в Исламе, пообещав все
вернуть обратно. Хан разворачивал всех посланников и проповедников
имама, предварительно всыпав им палок.
Ринат даже не думал воспринимать все эти угрозы,
считая их проявлением бессилия ханов и беков. Однако, время
показало, что он глубоко ошибался. Враг, грозя всеми мыслимыми и
немыслимыми карами, все это время готовиться к нападению, которое
вскоре и состоялось.
…Бах! Бах! Бах! Один за другим хлестнули ружейные
выстрелы. Свинцовые шарики с визгом ударили в край бойницы и
рикошетов ушли в небо. Ринат, по лицу которого хлестнула каменная
пыль, выругался и спрятался обратно. Враг, по-прежнему, караулил
каждое его движение.
- Падлы, плотно обложили. Носа не высунуть, - шипел
Ринат, отходя в глубину башни и начиная перезаряжать второй ружье.
– Какой я же болван, так подставиться! Поверить Джаваду - это же
полный мрак! Приходи, уважаемый эфенди, нам нужно поговорить,
решить дело миром, как и полагается добрым мусульманам, - скрипя
зубами, передразнивал он своего врага. – Хан Джавад же урод, каких
еще поискать надо. На нем пробы ставить негде. Б…ь, что теперь
скулить?! Надо что-то делать…