- Эй, эфенди! Спускайся к нам. Выпьем крепкий чай,
попробуем свежие лепешки с медом, - ржал Джавад, тряся тремя своими
потными подбородками; пальцами, унизанными перстнями, он держал
глубокую пиалу с ароматным чаем. - Ах, какие лепешки, пальчики
оближешь! Их готовит мой старшая жена Зейнеб, настоящая искусница.
Как попробуешь лепешки, сам меня будешь умолять отдать тебе Зейнеб
в жены. Ха-ха-ха-ха! К чаю есть инжир, щербет. Пахлаву, вообще,
везли из самой Персии. Спускайся, поговорим, эфенди…
Ринат, приложив приклад к плечу, начал выцеливать
Джавада. Ему нужен был всего лишь один хороший выстрел, чтобы
отправить этого упыря к праотцам. Граненый ствол старого дедовского
ружья привычно холодил его ладонь, словно говоря, что не подведет
своего хозяина.
- Эфенди, зачем тебе умирать? Смерть – это плохо,
жизнь – это хорошо. А хорошо жить – еле лучше, - продолжал
разглагольствовать Джавад, всем своим видом демонстрируя довольство
и уверенность. – Живи, эфенди. Скажи мне, что ты хочешь? Я даю
слово, что все исполню. Хочешь золота? У меня есть много настоящих
английских соверенов. Хочешь камней? Будут тебе индийские опалы и
изумруды. Может тебе нужно женщину? Только скажи. Я достану любых.
С кожей как молоко, пахнущих полевыми цветами, ласковых и
покладистых. Или черных как смола, с нравом снежного барса. Нет?!
Может тебе, эфенди, по нраву мальчики? Ха-ха-ха! Говорят, османы
большие ценители этого дела. Одно твое слово и оттуда
привезут…
Вздрогнув от охватившего его омерзения, Ринат
непроизвольно нажал на курок.
Выстрел!
Ружье окуталось дымом и сильно лягнуло его в
плечо.
- А-а-а-а-а! Шакал! Проклятый гяур! Ты ранил меня!
– визгливо, совсем по-бабьи заорал Джавад, зажимая рану на плече. –
Ты сдохнешь в этой башне! Слышишь меня?! Сдохнешь, как последняя
собака! Никто не узнает, как ты умер. Никто не отомстит за тебя.
Слышишь меня?!
Спрятавшись за высокий каменный палец, хан
продолжал осыпать его проклятьями.
- Ты сдохнешь, как нищий оборванец. Черви сожрут
твой протухший труп! Никто не узнает правду… У нас тут есть один
урус, казак с крепости. Мы его рядом с твоим трупом положим и
скажем, что имама Шамиля убил урус. Понимаешь меня?
Ринат, мысленно присвистнув коварству Джавада,
потянулся за вторым ружьем. Желание убить его выросло просто до
необъятных размеров.