Наталия подбадривающе улыбнулась.
— Отказываюсь, — я кивнул.
Богослов равнодушно посмотрел на меня. Жуткий тип.
— Ты желаешь покинуть клан Драгиных?
— Желаю.
— Церковь Пророка Великого не одобряет подобное. Сыну не
позволено предавать отца – главу семьи. Ты собираешься взять
фамилию женщины, понимаешь?
— Понимаю, — я кивнул, переваривая услышанное.
— На родине Пророка Великого, Сына Творца, – Великом Иране –
такое невозможно. Своим поступком ты вызовешь неудовольствие нашей
Церкви, Арчи Драгин, — предупредил меня Богослов, сохраняя
равнодушие.
Ну ничего себе у них тут порядки! Наталия едва сдерживала
недовольство. Ей явно не понравилось услышанное.
— Понимаю, Отец Айбат, — я склонил голову. — Но от решения
своего не откажусь.
— Пусть будет так. Церковь Пророка Великого засвидетельствовала
твой поступок, — Богослов записал что-то в тетрадь и встал.
— Благодарим вас, — Наталия потянула меня за рукав, глазами
показывая, чтобы я повторял за ней, и мы отвесили ему поясной
поклон.
Разогнувшись, я увидел спину уходящего Богослова. Стол, за
которым он сидел, исчез.
— Арчи, — Наталия повернула меня к себе. Насупленные брови,
поджатые искусанные губы, наполненные тревогой глаза. — Пожалуйста,
постарайся выжить.
— Да, — я улыбнулся. Конечно же, я постараюсь, куда мне
деваться. Не горю желанием умирать.
— Иди к дедушке, — Наталия чмокнула меня в щёку. — И удачи,
Арчи.
Я немного смутился. Всё же она совершенно чужой для меня
человек.
Михаил сидел в середине зала на небольшой подушечке. Он скрестил
ноги и положил на них свою белую трость.
— Снимай верхнюю одежду и подходи, садись спиной ко мне.
Я стянул свитер, отдал его Наталии и направился к Михаилу. С
каждым шагом мне становилось страшнее. Если я правильно понял,
сейчас мне подправят какой-то главный узор и я стану Огранцем. Но в
то же время активируется узор Призыва на моей руке, и я могу
умереть.
Я сел спиной к Михаилу и скрестил ноги. Неудобно. Увидел, как
Наталия одобрительно мне кивает.
— Арчи, — заговорил Михаил, — после моего вмешательства ты
станешь Огранцем, в этом нет сомнений. Я не знаю, зачем ты выбрал
своим первым узором – узор Призыва, — низкий старик хмыкнул, но
Михаил его проигнорировал. — Изменить ничего уже нельзя,
узор нарисован.
От последних слов Михаила я вздрогнул. Сам не знаю почему.