– Знаю. Был я псом. Правда, лапы сбил и клыки стёр.
– Заметно… Проводить тебя?
– Ни-ни. Я сам. – Донцов встал, опираясь на край стола. – Извини, я фамилию твою забыл. Кого спрашивать, если вдруг понадобишься?
– Зачем тебе моя фамилия? Она в памяти не держится и на слух не ложится. Здесь меня все Психом зовут. Так и спрашивай. Позовите, дескать, к телефону Психа.
– Договорились… Только ты забыл мне одну вещь на прощание подарить.
– Бери. Мне этого добра не жалко. – Опер извлёк из стола несколько мутных фотографий. – Профиля, извини, нет. Один фас.
– Курносый… – вглядываясь в снимок, задумчиво произнёс Донцов. – Сколько, говоришь, ему лет?
– Около сорока.
– Здесь моложе выглядит.
– Фотка старая. С паспорта переснимали. Теперь он, конечно, изменился. Нервная жизнь и неправильное питание на ком хошь скажутся.
Постояв на крыльце под порывами пронизывающего ветра, съев горсть свежего снега, Донцов дождался, когда приступ дурноты пройдёт, и вернулся в дежурку. Там уже суетился Шкурдюк, похожий на ребёнка, отбившегося от мамы во время стихийного бедствия.
– Вы не представляете, какой ужас я сейчас пережил, – заговорил он, захлебываясь словами (и откуда только голос взялся). – Вы сами хоть раз заходили в этот… как его…
– Обезьянник, – подсказал Донцов.
– Это место так называется? – ещё больше ужаснулся Шкурдюк.
– Нет, официально оно называется изолятором временного содержания. А обезьянник или гадюшник – это из области устного народного творчества. Касательно вашего вопроса могу пояснить, что в этом малопочтенном заведении я бывал значительно чаще, чем в филармонии. К моему стыду, конечно.
– Это просто кошмар какой-то. Я подумать не мог, что в нашем городе имеется столько лиц с антиобщественным поведением. Эти ужасные вольеры, предназначенные скорее для диких зверей, набиты битком. Причём не только мужчинами, но и женщинами… Я исполнил свой гражданский долг, подписал всё, что было положено, а в результате меня ещё и оскорбили!
– Кто, милиция?
– Если бы! Юная девушка ангельской внешности. Сначала она выражалась нецензурными словами, а потом задрала юбку и показала мне задницу. Её подруги плевали в мою сторону. Мужчина весьма приличного вида обозвал ссученным босяком, ментовской совой и обещал пощекотать пером… Кстати, как это следует понимать?