– Ну конечно! Вы смеетесь надо мной. Считаете, что я – суеверная бретонка, верящая в привидения и блуждающие огни. С этим я в общем-то не спорю. Но там… там есть такое, что может и ослепить вас! Поговорите об этом с Магенноком, если завоюете его доверие.
– С Магенноком?
– Да, это один из тех четверых матросов. Он старый приятель вашего сына, тоже его растил. Магеннок знает об этом больше, чем все ученые и даже чем ваш отец. А между тем…
– Что – между тем?
– Между тем и ему захотелось испытать судьбу и проникнуть за пределы того, что человеку дано право знать.
– Что же он сделал?
– Захотел дотронуться рукой – понимаете? – своею собственной рукой до самой глуби мрака. Он сам мне признался.
– И что же? – невольно оробев, спросила Вероника.
– А то, что пламя опалило ему руку. Он мне показывал, и я своими глазами видела страшный рубец, похожий на те, что остаются после операции рака. И он так мучился…
– Мучился?
– Да, так мучился, что в конце концов взял в левую руку топор и отрубил себе правую кисть.
Вероника обомлела: она внезапно вспомнила труп в Фауэте и, запинаясь, проговорила:
– Правую кисть? Вы говорите, Магеннок отрубил себе правую кисть?
– Ну да, топором. Это было дней десять назад, за день до моего отъезда. Я и лечила ему культю. А почему вы спрашиваете?
– Потому что у мертвеца-старика, которого я обнаружила в заброшенной хижине и который потом исчез, была свежая культя на правой руке, – встревоженно ответила Вероника.
Онорина вздрогнула. Ее обычное спокойствие сменилось испугом и тревогой. Она выкрикнула:
– Вы уверены? Хотя да, да, это он… Магеннок… Старик с длинными седыми волосами, да? И с бородой, которая расширяется книзу? Какой ужас!
Вдруг она смолкла и оглянулась, испугавшись, что говорила так громко. Осенив себя снова крестным знамением, она медленно продолжала, словно обращаясь к себе самой:
– Он первый из тех, кому суждено было умереть. Он сам сказал мне об этом, а старый Магеннок умел читать книгу будущего так же хорошо, как и книгу прошлого. Он ясно видел то, чего другие не различали. «Первой жертвой стану я, госпожа Онорина. А когда исчезнет слуга, через несколько дней придет черед хозяина».
– А его хозяин – это?.. – тихо спросила Вероника.
Онорина выпрямилась и, гневно сжав кулаки, объявила:
– Я его защищу, спасу, ваш отец не будет второй жертвой! Нет, нет, я успею. Позвольте мне уехать.