Обе лодки находились слишком далеко, метрах в семистах-восьмистах, чтобы можно было различить лица людей. Ни малейшего звука не доносилось с этих неповоротливых, груженных нищетою суденышек, которые убегали от смерти.
– Боже мой! Боже мой! – вздохнула Онорина. – Только бы им выбраться из ада!
– Чего вы боитесь, Онорина? Им же ничто не угрожает.
– Угрожает, пока они не покинули остров.
– Но ведь они же не на острове.
– Все, что вокруг острова, еще остров. Именно там их и подстерегают гробы.
– Но ведь море довольно тихое.
– Не в море дело. Враг – не море.
– Тогда что же?
– Ах, не знаю я, не знаю.
Лодки двигались в сторону северной оконечности острова. Перед ними были два прохода, которые бретонка называла именами двух скал – Скала Дьявола и Клык Сарека.
Почти тут же они увидели, что Коррежу выбрал проход мимо Скалы Дьявола.
– Пройдут, – заметила бретонка. – Еще чуть-чуть. Каких-то сто метров, и они спасены.
Казалось, женщина вот-вот засмеется.
– Все козни дьявола пойдут прахом, госпожа Вероника. Я уверена, что мы с вами спасемся, да и остальные тоже.
Вероника молчала. Подавленность ее усилилась, и женщина относила ее лишь на счет смутных предчувствий, бороться с которыми бесполезно. Она мысленно наметила линию, за которой опасности уже не было, но Коррежу эту линию еще не пересек.
Онорину трясло как в лихорадке. Она не переставая бормотала:
– Мне страшно… Страшно…
– Да полно вам, – выпрямляясь, откликнулась Вероника. – Это же нелепо. Откуда может прийти опасность?
– Ах! – воскликнула вдруг бретонка. – Что там? Что это может значить?
– Где? В чем дело?
Женщины прилипли к окну, глядя во все глаза. Рядом с Клыком Сарека они заметили какое-то движение. Через секунду они узнали моторку, на которой плыли накануне и которая, по словам Коррежу, исчезла.
– Франсуа! Франсуа! – ошеломленно вскричала Онорина. – Франсуа и господин Стефан!
Вероника разглядела мальчика. Он стоял на носу и делал какие-то знаки людям, сидевшим в обеих лодках. Мужчины в них отвечали ему взмахами весел, женщины отчаянно жестикулировали. Несмотря на возражения Вероники, Онорина распахнула створки окна, и сквозь треск мотора они услышали голоса, однако слов разобрать не могли.
– Что все это значит? – повторила бретонка. – Франсуа и господин Стефан… Почему они не вышли на берег?