В центре образованной ими поляны стоял дольмен в виде недлинной овальной плиты, лежащей на двух почти кубической формы скалах. Поляна с дольменом выглядела строго и величественно. С нее открывался вид на необозримые морские просторы.
«Дольмен Фей, о котором говорила Онорина, – подумала Вероника. – Значит, где-то поблизости Цветущее Распятие и цветы Магеннока».
Она обошла вокруг мегалита. На внутренней поверхности каменных столбов были высечены какие-то неразборчивые знаки. Однако на их внешних сторонах, которые смотрели на море и напоминали две поставленные рядом доски, подготовленные для нанесения на них надписи, она увидела нечто, заставившее ее вздрогнуть от ужаса.
Справа располагался глубоко вырезанный чьей-то неумелой рукой примитивный рисунок, изображавший четырех женщин, корчившихся на крестах. Слева виднелась надпись из нескольких строк, однако буквы ее, высеченные недостаточно глубоко, были почти неразличимы: то ли их стерли за много лет ветра и дожди, то ли соскребла человеческая рука. Тем не менее несколько слов еще можно было разобрать – слов, которые Вероника прочла на рисунке, найденном ею подле тела Магеннока: «Четыре женщины на четырех крестах… тридцати гробах… Божий Камень дарует жизнь или смерть».
Нетвердой походкой Вероника пошла прочь. Снова перед нею, как и везде на острове, была тайна, и женщина преисполнилась решимости всеми силами избегать соприкосновения с этой тайной до тех пор, пока ей не удастся уехать с Сарека.
Начинавшаяся на поляне тропинка проходила мимо крайнего справа дуба, в который когда-то явно ударила молния, поскольку от него остался лишь ствол да несколько сухих ветвей.
Пройдя немного по тропинке, Вероника спустилась по каменным ступеням, пересекла лужайку с четырьмя рядами менгиров на ней и вдруг встала как вкопанная, тихо охнув от восхищения и изумления перед открывшейся ей картиной.
– Цветы Магеннока, – прошептала она.
Два последних менгира средней дорожки, по которой она шла, возвышались, словно столбы ворот, открывавшихся на восхитительное зрелище: несколько каменных ступенек спускались к прямоугольной площадке метров в пятьдесят длиною, а по бокам ее, как колонны в древнем храме, стояли менгиры одинаковой высоты, расположенные на равном расстоянии друг от друга. Неф и приделы этого храма были выложены большими гранитными плитами неправильной формы, кое-где растрескавшимися; растущая из щелей трава обрамляла их точно так же, как свинцовые переплеты обрамляют стекла церковных оконниц.